Иная судьба. Книга II

— А я что? Я говорю о совсем уж безголовых. А вот кто деток с радостью ждёт — те дома сидят, не высовываются. И платьица попроще носят, а то и мантию, как монахини: это вроде и под божьим покровительством, и чреву не мешает расти. Но только такая жизнь в четырёх стенах как в тюрьме, прости господи. Ладно е, кто сословьем попроще, они привыкли к домоседству, а вот графини да баронессы, да прочие барыни — ох, как им тяжко…

— Я понял, — замедленно отозвался Поль. Ещё раз внимательно оглядел платье-кафтан простого покроя, подчёркивающий и грудь, и бёдра, но свободный в талии, с драгоценной дорожкой пуговиц-жемчужинок от горловины и до самого низа. И лёгкие шаровары из прозрачной ткани, целомудренно закрывающие ножки до самых пяток…С такими штанишками не нужны чулки на подвязках, которые иногда слишком туго пережимают кровеносные жилы, а это вредно для любой женщины, не только в тягости. Доктор задумался. — Да, это было бы интересно — ввести этакое в обиход. А главное — очень полезно. Скольких осложнений можно было бы избежать женщинам…

Старшие дамы снова переглянулись. Бланш захлопала в ладоши.

— Ах, вы читаете мои мысли, господин докторус! Вот представьте: молодая дама, уже на шестом-седьмом месяце, просто-таки изнывает от скуки, не имея возможности появиться в обществе в блеске былой красоты и изящества. А тут я — со своим предложением нового, и такого красивого, и изысканного, а главное — удобного и модного фасона! Посмотрите, какой полёт для фантазии! Здесь можно разместить и вышивку, и любую отделку, и обшить драгоценностями, и скрыть животик либо наоборот — сейчас ведь входит в моду быть беременной, вы слыхали? Мы можем подчеркнуть почётное состояние дамы, вместе с тем позволяя ей чувствовать себя свободно, нестеснённо и в то же время — настоящей красавицей!

Матушка Аглая скептически поджала губы.

— Дело за малым: ввести в моду, как ты говоришь. Забыла, что у тебя есть одна кость в горле? Ламбер вновь пронюхает о твоих новинках и как-нибудь подложит очередную свинью. Ну, пошьёшь ты несколько таких кафтанов для госпожи Фотины, а что дальше? Она-то…

И умолкла под настороженными взглядами.

— Я купчиха, — ровно сказала османочка. — И что? Да, я не дворянка. Но мой отец и мой муж достойные люди, хоть благородные господа и могут посматривать на нас свысока. Сам султан Баязет не гнушается встречаться с моим почтенным родителем и вести с ним доверительные беседы!

— Ты неправильно меня поняла, деточка, — расстроенно ответила домоправительница, и к великому удивлению доктора Вайсмана госпожа Россельоне отнюдь не оскорбилась на такую фамильярность. — Я хотела сказать, что платье-то всё-таки иноземное, османское, а в Эстре ещё многие помнят пятилетнюю войну, хоть уж и много с той поры миновало. И до сих пор терпеть не могут… твоих соотечественников. В общем, не ко двору он, кафтан этот. Ничего путного не выйдет, Бланш. Тут да дома она вольна носить всё, что хочет, а вот на улице появиться — того и гляди, свистеть начнут или того хуже.

— Я не собираюсь разгуливать, — улыбнулась Фатима. — Дом — вот царство женщины, и мне его вполне хватает. Да и куда мне теперь, вдове? За покупками всегда можно послать прислугу, от них же узнать о том, что вокруг происходит. А ведь я ещё не оплакала мужа… Ах, нехорошо сейчас огорчаться и впадать в уныние, но из уважения к покойному супругу я почту его память тем, что огражу себя от пустых развлечений. Смиренно принять волю Всевышнего и готовиться к тому, чтобы мой сын благополучно появился на свет — вот мой наиглавнейший долг сегодня. И если я с этим справлюсь — душа моего мужа успокоится и будет безмятежна в своих христианских райских кущах.

— Про появление на свет — это вы правильно сказали, — буркнул доктор Поль. Оглянувшись, смахнул с ближайшего стула мотки тесьмы, присел. — Однако досадно. Такая возможность… Сколько женщин наносят необратимый вред себе и младенцу, безжалостно утягиваясь! Да, сударыня Бланш, тут вы абсолютно правы. И как досадно, что нельзя воплотить в жизнь такую превосходную задумку!

Бланш Леро пожала плечами. Это мы ещё посмотрим, говорил её самоуверенный вид. Сам по себе заказ герцогской гостьи — для неё ого-го какой заработок, а помимо прочего это ещё и очередной виток её маленькой славы, которая вот-вот перейдёт на новый уровень — и з в е с т н о с т ь всеобщую. И тогда — потихоньку, помаленьку, а новинку мы прославим, нужно только время — и какие-то придумки, чтобы выбить из некоторых умов их замшелость… Привыкли ведь к кофе у неё в мастерской?

— Почему же — нельзя? — раздался спокойный рассудительный голос. — Вы позволите, сударыня?

— Ты, Анетт? — Модистка вытаращилась на девушку-помощницу с таким изумлением, будто с ней заговорил серебряный кофейник. — Да что ты об этом знаешь?

— Простите, сударыня, — девица с достоинством присела в книксене. — Дозвольте? Да ведь любой наряд станет моднейшим, за него ещё и драться будут, стоит лишь какой-нибудь очень известной особе появиться в нём на балу, например.

— Бал? — доктор насмешливо фыркнул. Но задумался.