Инициатива наказуема (СИ)

Я достала уже раскрытый до основания нож из-под платья и со всей силы вонзила ему в шею. Лезвие вошло так мягко, будто я проткнула подушку.

Первую секунду он как будто ничего не почувствовал, но потом громко закричал и схватился за горло. Я соскочила с его колен и ринулась к двери, что казалась мне выходом в спасительный рай. Однако не успела я пробежать и полметра, как Анаксимандер схватил меня за волосы на затылке, повалил на пол и ударил лбом об деревянную ручку кресла.

Я вскрикнула и попыталась выползти из-под него, но кровь, моя, смешанная с его, начала заливать мне глаза. Он перевернул меня на спину, раскинул руки, и наконец я увидела его во всей красе злости и ненависти. Его темные глаза испепеляли меня, а пальцы так сильно вдавили мои руки в пол, что я перестала чувствовать ладони, которые резко побледнели. Вампир тяжело дышал, ему явно мешал все еще торчавший из шеи нож, но он не умирал, как любой нормальный человек. Его русые волосы растрепались, рот наполнился слюной и кровью. Темно-бардовая жидкость обильно капала мне на платье и лицо.

Мне было так страшно, что я думала, пусть он уже убьёт меня, все равно отсюда выход либо на своих двоих, либо вперед ногами.

Но он не убил. Все повторилось вновь: опять боль от разрывающейся кожи в одних и тех же местах, опять это ужасное чувство, когда он присасывался к ранам и выкачивал мои ресурсы, восполняя потерянные свои. Я уже даже не сопротивлялась, тело мое обмякло от пережитого стресса, а от непрекращающейся боли невозможно было сосредоточиться и подумать о чем-то приятном.

— Помнишь, что я обещал отрезать тебе?

Я с ужасом посмотрела на его самодовольное лицо. Все еще сидя на мне, он выдернул нож из шеи и с интересом пощелкал им, будто видел впервые. Агрессия унялась после того, как он восполнил силы. Как и в прошлый раз, на него напала какая-то «расслабуха». Я наконец поняла, что обычно так выглядят люди, которые от чего-то зависят. Выкуренная сигарета, выпитая банка пива и далее по списку — накатывает желанное облегчение, и короткое ощущение эйфории преследует некоторое время, пока организм не исчерпает «таблетку счастья» и не потребует добавки.

— Знаешь, я передумал, — вдруг сказал он, вернувшись в свое привычное равнодушное состояние. — Мне даже интересно стало, на что ты решишься в следующий раз. Но наказания тебе не избежать.

Не успела я вздохнуть, как он схватил мою левую руку, сжал и резко дернул на себя, расположив пальцы в пространстве между костями. Он надавил на руку и тут я услышала похожий треск, какой издал несчастный мизинец Моники. Так же, как и до вампира, боль дошла до меня не сразу. Лишь спустя секунду, а то и две, она накрыла меня с головой, заставив закричать еще сильнее и начать унизительно, по-рабски, извиваться под ним и умолять прекратить.

Анаксимандер отпустил мою руку, которая тут же камнем рухнула на пол. Я не могла ею пошевелить и лишь с зареванным лицом смотрела, как плечо опухло, и половина руки, до локтя, сильно покраснела. Я развернула голову и посмотрела в направлении, куда ушел вампир. Он постучал в дверь, и открыла Моника. Последнее, что я видела, это то, как она смотрит на меня, в ужасе закрывает лицо руками и убегает в неизвестном направлении. Вампир смотрит ей вслед, затем оборачивается ко мне и ехидно улыбается.

========== Глава 5. ==========

Вывих мне оперативно вправили и наложили гипс. Я не знала, насколько серьезна была травма и не могла сопротивляться лечению Моники, потому что этого зависела судьба и работоспособность моей руки. Я удивилась, что у них есть даже свой небольшой аппарат, делающий рентген. Имея такие технологии, Анаксимандер мог бы открыть больницу или приют, но он предпочитал похищать и убивать маленьких девочек.

Теперь мы с Моникой были почти в одной лодке. Хотя, нет, ей было даже хуже. Потому что с забинтованным пальцем ей приходилось не только выполнять работу по дому и бегать по каждому капризу хозяина, но еще и обслуживать меня. Первое время я не могла самостоятельно переодеваться и нормально мыться. Кожа под гипсом ужасно зудела, а сама повязка прибавляла мне несколько килограмм нагрузки на спину, отчего и она стала болеть.

Вскоре я стала испытывать перед Моникой стыд за то, что она хоть немного пытается для меня сделать, когда я даже не пошевелилась, чтобы пролить свет на ее судьбу и поучаствовать, быть может, в совместном побеге. Как и говорил Никки, иногда ей сносило крышу, видимо, запах моей крови тоже как-то на нее действовал, но она старалась держать себя в руках и больше не приставала ко мне.