Инициатива наказуема (СИ)

— Похож, — я повернула полотно лицом к вампиру, — только прическа другая. Непривычно.

— Мне с трудом удалось отрастить даже эту шевелюру, — он погладил свою макушку, будто удостоверившись, что драгоценные волосы все еще с ним. — Эта лысина слишком сильно напоминает мне о военных годах, а я не люблю о них вспоминать.

— А осталось с войны что-нибудь?

— Зачем тебе?

— Интересно. Ты словно ходячая история. Когда мне еще представится шанс прикоснуться к прошлому?

— То есть спать с прошлым уже недостаточно? Какая ненасытная.

Он ушел куда-то вглубь заставленный комнаты. Потеряв его из вида, я принялась рыскать вокруг, но попадались лишь папки с вековой пылью, какие-то старые ткани и пустые чемоданы.

— Не будет тебе прикосновения к прошлому, — вдруг сказал вернувшийся Анаксимандер. — Олива тут уберется, потом посмотришь. Я не хочу трогать эту пыль.

С трудом я перелезла через вещи и взглянула туда, откуда он вернулся. Там стоял настолько огромный сундук, что даже я смогла бы спокойно в нем поместиться и комфортно спать.

— А что там?

— Безделушки, которые я зачем-то храню: медали, походные шашки, карманная Библия, старые затупленные ножи, мечи и ружья.

— Можно посмотреть? — я уж было хотела отправиться туда.

— Я сказал - нет! — крикнул он и дернул меня за руку. — Ты слишком много себе позволяешь, дочка, — он больно сжал мое запястье. — Если я один раз что-то сказал, то ты не имеешь права со мной спорить!

Тут он развернул меня спиной к себе и больно схватил за волосы.

— Мне даже интересно, как долго ты будешь ломать комедию, — прошипел он мне в ухо, и я краем глаза видела, как его клыки выглядывают из-под губ, когда он говорит. — Твоя судьба предопределена. Рано или поздно я подчиню тебя себе, ты этого даже не заметишь.

Он грубо толкнул и отпустил меня. Я едва не свалилась на пол, но зацепилась за обитое красным бархатом кресло.

— Нужно же было мне послушать Николаса, — продолжал он ругаться. — Щенок просто влюбился в тебя и прожужжал мне все уши, какая ты милая и красивая. Что мне до красоты? Мне важно только твое здоровье! Тут он не прогадал. Но если бы я забрал снова малявку, лет десяти, проблем было бы гораздо меньше.

— Так может это знак? — я поднялась с пола и смело взглянула ему в глаза. — Ты так привык, что все вокруг тебе подчиняются, что любое свободомыслие воспринимаешь, как угрозу. Верни себе человечность.

Тут он влепил мне пощечину. По меркам его истинной физической силы, она, скорее всего, была слабовата, но мне хватило, чтобы поскользнуться и рухнуть на пол. Рефлекторно я схватилась за пылающее лицо.

— Еще хочешь? — злобно спросил он.

— Анаксимандер, очнись! Ты просто одинокий жестокий человек! Раскрой мне свое сердце! — получилось несколько театрально, и за плохо сыгранную роль он ударил меня по лицу еще раз.

— Знаешь, Адена, — он схватил меня за плечи и стал с неподдельным интересом рассматривал мое покрасневшее лицо. — Мне было хорошо с тобой, а вот тебе со мной — не знаю. Да и меня это мало интересует.

— А жаль, — я потеряла терпение, и раз он уже разозлился, то отступать было некуда. — Потому что ты ни разу не доставил мне удовольствие!

— Ого, какие откровения, — вампир помрачнел, поднял меня с пола и потащил за собой.

Держа меня за кисть, он выдернул меня из комнаты обратно в коридор и закрыл дверь на ключ. Потом глубоко вздохнул, будто пытаясь унять гнев, и прислонился лбом к двери. Я с ужасом и удивлением смотрела на него, боясь даже дышать. Мой запал смелости закончился.

— Давно меня так никто не выводил из себя, — спокойно сказал он. — Я уже начал сомневаться в своем решении оставить тебя в живых. Однако ты подкинула мне задачку, а я люблю разгадывать всякие загадки. Но не обольщайся. Будешь наказана за то, что разозлила меня, — добавил он.

Я это предвидела, ведь в последнюю минуту признаваться, что любовник из него так себе, и это понимает даже вчерашняя девственница, было самоубийственно опасным поступком. Его уязвленное самолюбие возымело эффект неразорвавшейся мины, и я почти на нее наступила.

— Просто не хотела расстраивать, ведь ты все время интересовался.

— Чушь, я никогда ни из-за чего не расстраиваюсь.

— В конце концов, я могу быть просто фригидной.

— М? — одной рукой он обнял меня за плечи, и мы пошли вдоль по коридору. — Фригидные не стонут.

— Я притворялась.

— Нет, не притворялась. Уж я-то знаю, как ведет себя фригидная, а как притворщица. Ты самая обычная девчонка с самым обычным телом, просто твое сердце прочно занял кто-то другой.

— Вовсе нет. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.

— Хорошо, тогда вот, что ты сделаешь, — он наклонился к уху и отчетливо разъяснил, какие действия я должна совершить в качестве наказания за свое признание.

Мы вышли наружу, и Анаксимандер повел меня на улицу — подышать свежим воздухом после вредной мебельной и бумажной пыли. Он продолжал властно давить мне на плечи, и я уже начала чувствовать неприятный дискомфорт в спине от тяжести. Оказавшись на улице, я поняла, что лицо мое пылает из-за ударов и, возможно, завтра там появятся синяки.