Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Особое внимание уделяется выяснению подробностей отношений женщины с нечистой силой: учил ли ее демон (teüfel), обещал ли он ей свою помощь. «Далее — в каком обличье явился он к ней»… (Item in was gestalt er zuo ir kem …) «Далее — в какой день..» (Item auff welichen tag)… «Далее — после того, как много раз он познавал ее непристойно» (Item darnach wie vil mal er sy bekant hab in vnkeüsch) «Далее — как много лет» (Item wie vil jar).

После этого судье следовало выяснить обстоятельства «пренебрежения верой» (verleügung deß glaubens). «Далее — [обстоятельства пренебрежения] Божьей Матерью» (Item der muotter gottes) «Далее — [обстоятельства пренебрежения] святым таинством [Евхаристии] — как она злоупотребляла святым таинством [Причастия], положив в рот [гостию]» (Item der hailigen sacrament/ wie sy müßhandelt hab mit dem hailigen sacrament auß dem mund zenemen).

Каких-либо конкретных примеров Инститорис здесь не приводит, но не может удержаться от хвастливой фразы, которую я вынес в начало главы, о более чем двухстах обвиняемых, прошедших через его инквизиционный суд.

В пользу гипотезы К.С. Мэккея об «упрощенном определении» колдовства «Нюрнбергского руководства» свидетельствует и специфическая система цитирования. В отличие от Malleus Maleficarum с его обширным списком схоластических авторитетов здесь упоминаются только отдельные авторы и документы. В силу особенностей публикации «Книги» мы можем оперировать данными только по немецкой части, однако они представляют большой интерес в свете интересующей нас проблемы.

Наиболее заметно внимание Инститориса к правовой составляющей. В тексте присутствуют упоминания конкретных памятников канонического права (Excommunicamus, Ut officium, Inter sollicitudines etc.

), а также повторяется стереотипная формула «в папском и имперском праве» (in bäpstlichen vnd kaiserlichen recht).

Особое место среди аргументов занимает собственный opus magnus (главный труд). На шестнадцать страниц немецкого текста приходится пять упоминаний Malleus Maleficarum. Трактат упоминается как аргумент против «первого нарушения права» (erst müßhandel), т. е. неверия в реальность колдовства: «Как доказывает книга, называемая malleus maleficarum, что все те, которые свободно говорят, будто не верят в то, что ведьмы вредить могут или вообще существуют, те ошибаются в отношении святой христианской веры»

[118].

Далее речь идет о том, что ведьмы приносят «многие беды людям» (mangerlay schadens dem menschen), и брат Генрих заявляет без лишней скромности о своем вкладе в изучение этой проблемы: «Я установил в вышеназванной книге malleus maleficarum» (in dem vorgenanten buoch malleo maleficarum ich bestimbt hab)[119]. До конца немецкого текста «Нюрнбергского руководства» «Молот ведьм» упоминается по разным поводам трижды — на фолио 6v, 13v, 14v[120]

. На фоне навязчивых ссылок на собственное сочинение поразительный контраст представляют немногочисленные отсылки к сочинениям других авторов. В немецкой части книги их всего две: это упоминание «Суммы» Генриха Сузо[121] и «Этимологий» Исидора Севильского[122].

Принципиальное значение имеет также отсутствие упоминаний ряда авторов, имевших большое значение для Malleus Maleficarum. Прежде всего — признанных схоластических авторитетов, таких как Блаженный Августин и Фома Аквинский. Обе фигуры умолчания имеют принципиальное значение — Августин был первым из церковных авторов, обратившихся к теме отношений человека и дьявола[123], а рассуждения Аквината служили обоснованию реальности плотских отношений между ведьмами и демонами-инкубами (в «Книге» это обвинение появляется как аксиома, не требующая ссылок на авторитеты).

Отказ от упоминаний обоих теологов выводит «Книгу» Инститориса за пределы схоластической традиции, перенося ее полностью в юридическую плоскость. Отчасти это компенсируется постоянными отсылками к Malleus Maleficarum, который, будучи компиляцией на теоретическом уровне, вобрал в себя ключевые высказывания большого числа авторов.