Инсбрукская волчица

Уходя из дому, как будто в гимназию, я шла гулять. Я бродила по золотым осенним лесам, собирала огромные букеты листьев, которые потом приходилось выбрасывать, и чувствовала себя свободной. Я никогда не бродила по городу, так как боялась столкнуться с матерью. Когда и куда она пойдёт, я не знала. С каждым годом она взваливала на себя всё больше и больше обязанностей. Она практически перестала улыбаться.

Различные комитеты, женские собрания и помощь неимущим отнимали всё её время.

Родители даже не подозревали о том, чем я занимаюсь все эти дни.

Недели через три с моей матерью на улице столкнулась наша новая классная дама, старая дева, фройляйн Гауптманн. Она была существом крайне примитивным и доверчивым. Несмотря на устрашающий внешний вид и зычный голос, для учениц она была скорее положительной переменой. Фройляйн Гауптманн остановила мою мать на перекрёстке и начала встревожено гудеть по поводу моего здоровья, высказывая опасения, что я не смогу нагнать пропущенный материал.

К моему счастью, с этого года у нас в классе появилась новая ученица, Анна Зингер. И когда я вернулась вечером домой, я без труда смогла доказать матери, что фройляйн Гауптманн, ещё не зная всех учениц, спутала меня с нею. Родителям и в голову не могло прийти, что я их обманываю. С самого раннего детства они воспитывали меня в духе абсолютной честности и порядочности. На некоторое время мне пришлось вернуться в гимназию. Однако дальше я прогуливала уроки при первой же возможности.

Из дневника Ингрид Лауэр

«21 октября 1903 года

Я устала спорить с Вальтером о том, что моя работа не менее важна, чем его деятельность в рабочих кружках в Цюрихе. В последнюю нашу встречу мы вообще почти не говорили по душам. Он всё чаще раздражается и вспыхивает, реагируя на любое моё высказывание.

Если быть уж совсем честной с самой собой, то видеться нам сейчас тяжело. Но не видеться ещё тяжелее. Я понимаю, что отношения эти болезненны и не вполне нормальны, но ничего не могу поделать с этим. Тем более, у меня нет ни в чём уверенности, я понимаю, что интеллектуальное превосходство Вальтера передо мной огромно. Кто я? Обычная трудящаяся барышня, которых не так уж и мало в наше время. Что я могу ему дать, кроме очень небольших денег на поддержку его дела? Это такие крохи, о которых даже стыдно писать. А он (я верю в это!) один из величайших людей нашего времени, намного опередивших эпоху.

В последнем своём письме Вальтер убеждал меня смелее рассказывать о наших идеалах ученицам. Он считает, что их возраст уже вполне позволяет им усвоить основные принципы справедливости, равенства и братства. С этого года у меня прибавилось работы. Я, кроме моего любимого класса, теперь буду преподавать опять в первом, а также у меня есть несколько часов в выпускном классе.

Про выпускниц я не сказала Вальтеру. Потому что я прекрасно знаю, как он отреагирует – тут же начнёт меня убеждать превратить наши уроки в гимназии в подобие собраний одного из его кружков. Но он понятия не имеет, с какими девочками мне приходится иметь дело!