Инсбрукская волчица

Я медленно с понурым видом иду в учительскую. Опять решат, что виновата я. И ладно бы действительно виновата была, так нет же!

В этот раз все учителя вышли. Фрау Вельзер заняла место за столом, рядом с ней сидела Эмма Рихтер, а на диванах примостились Филипп Гранчар, мои родители, прислуга Келлеров и темноволосый с проседью мужчина – Вальтер Манджукич, отец Сары. Последний уже смотрел на дочь тяжёлым немигающим взглядом, как бы спрашивая, где она уже успела «отличиться». Сара испуганно пожимала плечами и шевелила губами, пытаясь, очевидно, убедить отца, что она ни в чём не виновата. Классная дама наблюдала со стороны. Мы же сели на приготовленные нам стулья. «Как настоящие подсудимые», – подумала я.

– Так, Симоны, я вижу тут нет. Впрочем, она нам не особо и нужна сейчас. Фрау Рихтер, расскажите подробно: что случилось?

– Рассказываю, – начала тётя. – Вчера вместе с Симоной пришли ещё четыре девочки. Они вертелись около кассы, разговаривали с Рудольфом, потом Симона вдруг упала и подвернула ногу. Руди отвлёкся, а они что-то там возились, оглядывались. Я потом пересчитала – пропало пятнадцать крон! Я уверена, их украли!

– Та-ак, прелестно, – строго заметила фройляйн Гауптманн. – Почему вы так уверены, что украли их именно они?

– Ну, так сами посудите: пропажа обнаружилась именно после их прихода! Мы с кассиршей всё проверили. Ошибки быть не может! Это как понимать?

Действительно, всё было просто, как дважды два. Должно быть, и Эстер сейчас поняла, что к чему, хотя она только несла в своей сумке злосчастный портсигар. Но если она укажет на Сару или на меня, то Сара легко парирует, мол, воровка – Келлер, а на неё пытается лишь спихнуть ответственность, иначе, откуда у неё в сумке портсигар, который она никогда не носила с собой?

– Девочки, предлагаю виновной самой сознаться, – строго посмотрела на нас фрау Вельзер.

Но никто не сказал «я украла». И Эстер с Сарой не сказали «мы украли». Мы все практически слово в слово рассказывали одно и то же. А я, поймав на себе скептический взгляд начальницы, протянула вперёд запястья и произнесла:

– Да-да, опять я во всём виновата! После того, как вы меня, не разобравшись, обвинили в краже копилки, я уже ничему не удивлюсь. Ведите меня сразу в полицию, чего уж там!

– Анна, не паясничай! – резко обрывает меня мама, и я замолкаю, подсознательно готовясь к тому, что опять я окажусь во всём виноватой.

– Что за спектакль вы затеяли? – вдруг перебил всех собравшихся Филипп Гранчар, – Мила ни при чём, и сами девочки подтверждают, что она вообще у вешалки торчала! Вы меня только за этим с работы дёрнули?! А если сейчас что-то сломается? Вам плевать, да? Прекратите этот цирк сей же час!

Он изображал раздражение и злость очень натурально, как заправский актёр. Я бы подумала, что он снова не в себе, если бы не видела, как мило, почти по-домашнему, он беседовал с Ингой. И хотя сама Мила, да и её отец знали, что каяться не в чем, волновались не меньше моего. В это время дверь

отворилась, и в учительскую вошёл не кто иной, как наш грозный математик.

– Добрый день, фрау Вельзер, – он сразу обратил внимание на постные хмурые лица всех присутствующих и поинтересовался: – А что тут у нас стряслось?

– Вы, наверное, слышали, что у фрау Рихтер кто-то украл пятнадцать крон? – спросила фрау Вельзер, – мы разбираем пока, что к чему.

– Понимаю, а эти, – он оглядел всех нас, – тут при чём?

– В том-то и дело, что пропажу мы обнаружили как раз после их визита, – встряла фрау Рихтер.

– Очень интересно, – нахмурился Бекермайер, – так, Келлер, продублируйте, пожалуйста, всё, что вы ранее сказали.

Хитрая тактика – заставить человека повторить всё, что он рассказывал ранее. Тут сбиться легко, если ты в чём-то виноват, волнение будет не скрыть.

– Мы пришли в кафетерий, я купила чашку какао, – с некоторой раздражённостью говорила Эстер, – потом Симона подвернула ногу, мы отвлеклись на её крик, ну, а потом герр Кауффельдт отдал Симоне пять крон мелочью. Посидели ещё и ушли. Всё.

– Хмм… Любопытно. Странно, что сама Симона не присутствует на этом своеобразном допросе, – с некоторой издёвкой заметил математик. – Она бы многое прояснила. Зачем ей нужны были эти кроны?

– Я попросила одолжить, – вмешалась Сара, чем привлекла внимание не только Бекермайера, но и своего отца. – И я говорила об этом уже сто раз, – в интонациях Сары прослеживалось глухое, но назойливое раздражение.

Сама она сидела, сцепив пальцы и не шевелилась. «Нервничает», – думала я.

– Но как же вышло, что фройляйн Кауффельдт одолжила вам вместо пяти крон пятнадцать? Неслыханная щедрость, право ж слово!

– На что вы намекаете? Вы думаете, я украла эти несчастные кроны? – Сара немного успокоилась, старалась говорить беспечно.

– В самом деле, – вмешалась фрау Вельзер, – не стоит обвинять без доказательств.