Институт

В передней части ресторана появился Ракета Ричи и принялся танцевать под Mambo Number 5. Эйлин наблюдала, как фигура в серебряном космо-костюме начала подзывать посетителей жестом руки в перчатке. Несколько маленьких детей присоединились к ней, танцуя под музыку и смеясь, в то время как их родители смотрели, щёлкали фотографии и аплодировали. Не так давно — коротких пять лет назад — Люки был одним из таких детей. Теперь они говорили о невозможных переменах. Она не понимала, как такой ребёнок, как Люк, мог родиться у такой пары, как они, у обычных людей с обычными стремлениями и ожиданиями; порой, ей хотелось другого. Иногда она сильно ненавидела роль, в которую они были поставлены, но она никогда не испытывала ненависти к Люки, и никогда не будет. Он был её мальчиком, единственным и неповторимым.

— Люк? — сказал Герб очень тихим голосом. — Сынок?

— Это просто следующий шаг, — сказал Люк. Он поднял голову и посмотрел прямо на родителей, его глаза светились таким блеском, который они редко видели. Он скрывал от них этот блеск, потому что он знал, что он пугает их так, как не могут напугать пара дребезжащих тарелок. — Разве вы не понимаете? Это следующий шаг. Я хочу поехать туда… и учиться… и затем двинуться дальше. Эти заведения, как Брод. Не цель, а только ступеньки к цели.

— К какой цели, милый? — спросила Эйлин.

— Не знаю. Я так много хочу узнать и понять. У меня эта штуковина в голове… она разрастается… и иногда это приятно, но в основном — нет. Иногда я чувствую себя таким ничтожным… таким чертовски глупым.

— Нет, милый. Глупым тебя точно не назовёшь. — Она дотронулась до его руки, но он убрал её, мотая головой. На столе задрожал жестяной поднос для пиццы. На нём запрыгали огрызки от корочки.

— Это бездна, ясно? Иногда она мне снится. Она бесконечна и полна неизвестных существ. Хотя я не понимаю, как бездна может быть полна — это оксиморон, — но так оно и есть. От этого я чувствую себя ничтожным и глупым. Но над ней есть мост, и я хочу зайти на него. Хочу встать в центре и вскинуть руки…

Они завороженно и немного испуганно наблюдали, как Люк поднял руки к своему узкому, напряжённому лицу. Поднос для пиццы теперь не просто дрожал, а дребезжал. Как иногда тарелки в шкафах.

— … и все эти существа в темноте взмоют вверх. Я знаю.

Поднос покатился по столу и упал на пол. Герб и Эйлин едва обратили на это внимание. Так случалось, когда Люк был взволнован. Не часто, но иногда. Они привыкли к этому.

— Я понимаю, — сказал Герб.

— Брехня, — сказал Эйлин. — Мы оба не понимаем. Но тебе стоит готовиться, собрать документы. Сдать АОТ. И сделав это, ты всё равно можешь передумать. Но если не передумаешь, если останешься верен себе… — Она посмотрела на Герба, который кивнул. — Мы попробуем всё устроить.

Люк улыбнулся, затем поднял поднос, взглянув на Ракету Ричи.

— Я любил танцевать с ним, когда был маленьким.

— Да, — сказала Эйлин. Ей снова понадобилась салфетка. — Это уж точно.

— Ты ведь знаешь, что говорят о бездне? — спросил Герб.

Люк помотал головой — либо это высказывание было настолько редким, что он не знал о нём, либо не хотел портить эффект.

— Когда ты смотришь в бездну, бездна в ответ смотрит на тебя.

— Уверен, — сказал Люк. — Эй, может, закажем десерт?

4

АОТ тест, включая сочинение, длился четыре часа, но в середине был небольшой перерыв. Люк сидел на скамейке в школьном вестибюле, жевал сандвичи, которые приготовила его мать, и думал о книге. Он принёс с собой «Голый завтрак»[26], но один из наблюдателей забрал её (вместе с телефоном, как и у всех остальных), сказав, что потом всё вернёт. Он также перелистал все страницы на предмет «грязных» картинок или шпаргалок.

Пока он жевал «Снэкималс», он обратил внимание на нескольких других абитуриентов, которые стояли вокруг него. Большие парни и девушки, ученики старших классов.

— Парень, — спросил один из них, — ты-то что тут делаешь?

— Прохожу тест, — ответил Люк. — Как и вы.

Они задумались. Одна из девушек сказала:

— Ты — вундеркинд? Как в кино?

— Нет, — ответил с улыбкой Люк, — просто на той неделе мне на голову упал кирпич.

Они рассмеялись, что было хорошим знаком. Один из парней протянул ладонь и Люк дал ему пять.

— Куда собираешься? В какой институт?

— В МТИ, если возьмут, — сказал Люк, что было не всей правдой; его уже предварительно зачислили в оба института на выбор при условии, что он пройдёт тест — не такая уж сложная задача; пока что тест шёл на ура. А пугали только окружающие его дети. Осенью он будет ходить с такими же на занятия — намного старше, в два раза крупнее, и конечно, все они будут глазеть на него. Он обсуждал это с мистером Гриром, сказав, что, вероятно, будет казаться им чудиком.

— Важно, что ты будешь чувствовать, — сказал мистер Грир. — Старайся не забывать об этом. И если нужно будет поговорить с кем-то — о своих чувствах, — то всё в твоих руках. Ты всегда можешь написать мне.

Одна из девушек — красивая и рыжеволосая — спросила, решил ли он математический вопрос об отеле.

— Об Аароне? — спросил Люк. — Да, конечно.