Институт

Мишель прошла между домами, оглядела улицу и подала знак остальным следовать за ней. Эту часть Денни Уильямс ненавидел больше всего. Если какой-нибудь парень с бессонницей выглянет в окно и увидит троих людей на соседской лужайке в два часа ночи, это будет весьма подозрительно. А если у одного из них он увидит то, что похоже на тело, это будет чертовски подозрительно.

Но Уайлдерсмут-Драйв, названная по имени давно почившей крупной городской шишки, была погружена в сон. Робин открыла заднюю дверь джипа, залезла внутрь и протянула руки. Денни отдал ей мальчика, и она прижала Люка к себе, положив его голову на плечо. Затем нащупала ремень безопасности.

— Фу, он пускает слюни, — сказал она.

— Да, люди в бессознательном состоянии так делают, — сказал Мишель, и закрыла дверь. Она села на пассажирское сиденье, а Денни обратно за руль. Мишель убрала оружие и аэрозоль, пока Денни медленно удалялся от дома Эллисов. Когда они доехали до первого перекрёстка, Денни снова включил фары.

— Звони, — сказал он.

Мишель набрала тот же номер.

— Это «Руби Ред». Посылка у нас, Джерри. В аэропорту будем примерно через двадцать пять минут. Врубай систему.

В доме Эллисов снова включилась сигнализация. Когда прибыла полиция, они нашли двое убитых. А мальчик — самый вероятный подозреваемый — пропал. Говорили, он был гением, а ведь именно такие и склонны сворачивать на кривую дорожку, не так ли? Слегка неуравновешенные? Они спросят его, когда найдут, а это всего лишь вопрос времени. Дети могут убежать, но даже гениальные не могут спрятаться.

По крайней мере, на долго.

7

Люк проснулся и вспомнил свой сон — не совсем кошмар, но определённо не очень приятный. Какая-то незнакомая женщина в его комнате, она склонилась над его кроватью, её лицо обрамляют светлые волосы. Конечно, как скажешь, сказала она. Как девушка в одном из порно-роликов, которые они с Рольфом иногда смотрели.

Он сел, огляделся и сначала подумал, что это ещё один сон. Это была его комната — те же синие обои, те же плакаты, тот же стол с кубком Малой лиги[29] на нём, — но где окно? Окно, выходившее на дом Рольфа, пропало.

Он крепко зажмурил глаза, потом резко открыл их. Ничего не изменилось: окна как не было, так и нет. Он решил ущипнуть себя, но это было так банально. Вместо этого он коснулся пальцами щеки. Всё осталось по-прежнему.

Люк встал с кровати. Его одежда лежала на стуле, куда прошлым вечером её сложила мама: трусы, носки и футболка — на сиденье, а джинсы перекинуты через спинку. Он медленно оделся, глядя туда, где должно было быть окно, затем сел, чтобы одеть кроссовки. По краям на них были его инициалы «ЛЭ», которые казались вполне нормальными за исключением средней чёрточки у «Э» — она была длиннее, он был в этом уверен.

Он перевернул их, чтобы посмотреть на подошвы, но не нашёл никаких следов уличной грязи. Теперь он был абсолютно уверен: это были не его кроссовки. Шнурки тоже были слишком чистыми, хотя были очень похожи.

Он подошёл к стене и приложил к ней ладонь, затем надавил, пытаясь нащупать окно под обоями. Его там не было.

Он спросил себя, не сошёл ли он часом с ума — щёлк, как ребёнок в ужастике М. Найта Шьямалана. Разве высокоразвитые дети не с склонны к срывам? Но он не был сумасшедшим. Он был таким же нормальным, как и прошлым вечером, когда ложился спать. В фильме сумасшедший ребёнок думал, что он нормальный, но согласно психологическим книгам, которые Люк читал, большинство сумасшедших людей осознают, что они безумны. Он не был безумен.

Будучи маленьким (в пять лет, а не в двенадцать), он был помешан на собирании политических значков. И отец с радостью помогал ему пополнять коллекцию, потому что большинство значков можно было за дёшево купить на «иБэй». В особенности Люк был одержим (по неизвестной причине) значками кандидатов в президенты, которые проиграли. Со временем его страсть прошла, и большинство значков, вероятно, лежали на чердаке или в подвале, но один он оставил в качестве, так сказать, талисмана на удачу. На нём был изображён синий самолёт в окружении слов: «КРЫЛЬЯ ЗА УИЛКИ». Уэнделл Уилки баллотировался в президенты против Франклина Рузвельта в 1940 году, но с треском проиграл, набрав в сумме восемьдесят два голоса выборщиков[30] в десяти штатах.

Люк положил значок в кубок Малой лиги. И теперь, сунув в него руку, ничего не нашёл.

Потом он подошёл к плакату с Тони Хоуком на доске «Бёрдхаус»[31]. Казалось, с ним было всё в порядке, но не совсем. Маленький разрыв на левой стороне исчез.

Не его кроссовки, не его плакат, нет значка Уилки.

Не его комната.

Сердце заколотилось в его груди, и он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Он подошёл к двери и взялся за ручку в полной уверенности, что она заперта.