Институт

В Передней Половине не проводили бумажных тестов, но снимали множество энцефалограмм. Иногда доктор Эванс собирал детей в группы, но не часто. Однажды, когда над Люком ставили персональные опыты, доктор Эванс вдруг поморщился, приложил руку к животу и сказал, что сейчас вернется. Он велел Люку ничего не трогать и бросился вон. Чтобы сбросить груз, предположил Люк.

Он осмотрел экраны компьютеров, пробежал пальцами по паре клавиатур, подумал, не стоит ли немного с ними повозиться, решил, что это плохая идея, и направился к двери. Он выглянул как раз в тот момент, когда открылся лифт и оттуда вышел большой лысый парень все в том же дорогом коричневом костюме. Или, может быть, это был немного другой костюм. Насколько Люк знал, у Стэкхауса был целый шкаф дорогих коричневых костюмов. В руке у него была пачка бумаг. Он пошел по коридору, шаркая ногами, и Люк быстро ретировался. В-4, кабинет с аппаратами для ЭЭГ и ЭКГ, имел небольшую нишу для оборудования, уставленную полками с различными принадлежностями. Люк вошел туда, не зная, было ли это обыкновенным предчувствием, одной из его новых ТП-мозговых волн или просто старой доброй паранойей. В любом случае, он успел как раз вовремя. Стэкхаус просунул голову внутрь, огляделся и вышел. Люк подождал, чтобы убедиться, что он не собирается возвращаться, затем вернулся на место и сел рядом с электроэнцефалографом.

Через две-три минуты в кабинет влетел Эванс в белом лабораторном халате. Его щеки пылали, а глаза были широко раскрыты. Он схватил Люка за рубашку.

- Что сказал Стэкхаус, когда увидел тебя здесь одного? Быстро говори!

- Он ничего не сказал, потому что не увидел меня. Я высматривал вас за дверью, а когда мистер Стэкхаус вышел из лифта, я вошел туда. - Он указал на нишу с оборудованием, потом поднял на Эванса широко раскрытые невинные глаза. - Я не хотел, чтобы у вас были неприятности.

- Хороший мальчик, - сказал Эванс и похлопал его по спине. - У меня был зов природы, и я был уверен, что тебе можно доверять. А теперь давай проведем этот тест, хорошо? Затем ты сможешь подняться наверх и поиграть с друзьями.

Прежде чем позвать Иоланду, еще одного надзирателя (фамилия: Фримен), чтобы проводить его обратно на Уровень А, Эванс дал Люку дюжину жетонов и еще раз сердечно похлопал по спине.

- Это ведь останется нашим маленьким секретом?

- Само собой, - сказал Люк.

Он действительно думает, что нравится мне, - удивился Люк. - Как вам такая хреноверть? Надо обязательно рассказать об этом Джорджу.

2

Только он этого не сделал. В тот вечер за ужином сидели двое новых детей, а один старый пропал. Джорджа увели, насколько понял Люк, пока он прятался от Стэкхауса в нише с оборудованием.

- Он там с остальными, - прошептал Эйвери Люку в ту ночь, когда они лежали в постели. - Ша говорит, что он плачет, потому что напуган. Она сказала ему, что это нормально. Она сказала ему, что они все напуганы.

3

Два или три раза во время своих экспедиций Люк останавливался возле комнаты отдыха Уровня Б, где беседы сотрудников всегда были интересными и содержательными. Комнатой пользовался в основном внутренний персонал Института, но иногда там отдыхали и другие, - группы извне, - прибывавшие время от времени с дорожными сумками, на ручках которых не было багажных квитанций авиакомпании. Когда внутренний персонал видел Люка - один раз он сделал вид, что пьет из соседнего фонтанчика, другой - что читает плакат о гигиене, - большинство смотрело сквозь него, как будто он был не более чем предметом мебели. Люди же, представлявшие группы извне, смотрели на него очень сурово, и Люк все больше убеждался, что это Институтские охотники-собиратели. Это было здравой мыслью, потому что теперь в Западном крыле было больше детей. Однажды Люк подслушал, как Джо говорил Хададу - они были хорошими друзьями, - что Институт похож на прибрежный городок на Лонг-Айленде, где он вырос.

- Иногда прилив, - сказал он, - иногда отлив.

- В последнее время чаще бывает отлив, - ответил Хадад, и, возможно, это было правдой, но по мере того, как тянулся июль, определенно приходил прилив.

Некоторые из групп извне были трио, некоторые - квартеты. Люк ассоциировал их с военными, возможно, только потому, что у всех мужчин были короткие волосы, а у женщин они были туго стянуты на затылке и заколоты сзади. Он услышал, как санитар назвал одну из этих групп Изумрудными. Лаборант назвал еще одну Рубиново-красными. Эта последняя группа была трио - две женщины и мужчина. Он уже знал, что Рубиново-красные - это группа, которая приехала в Миннеаполис, чтобы убить его родителей и похитить его самого. Он попытался узнать их имена, прислушиваясь не только ушами, но и разумом, и получил только одно: женщину, которая брызнула ему в лицо в последнюю ночь в Фэлкон Хайтс, звали Мишель. Когда она увидела его в коридоре, склонившегося над питьевым фонтанчиком, ее взгляд скользнул мимо него... потом вернулся на минуту или две.

Мишель.

Еще одно имя, которое надо запомнить.