Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона

Я похолодела. Если этот кнесс так запросто способен жениться, то и избавиться от супруги может так же легко. Так что свадьба — всего лишь фарс. Может, он и убил бы меня прямо сейчас, но если до отца Рааны, Олруса, дойдет слух о том, как «приданое» перекочевало к «жениху» — старик может озлиться… А так Энпарс получит печать чуть позже, зато с удовольствием.

Вокруг вовсю раздавались радостные крики «жена», и даже Марна криво улыбалась, хоть и гнула в тонких пальчиках вилку, когда на весь зал прогремел голос молчавшего до этого момента Брока.

— Светлейший владетель Верхнего предела волен выбирать себе в жены любую, но есть ещё и право, что древнее самих кнесских родов — право священного поединка за свою женщину. И я заявляю при всех и каждом, что бросаю тебе, кнесс Энпарс, вызов за мою нареченную. На мечах, в кругу, где сам Многоликий ведет клинок в бой.

Брок подошел ко мне, беря вторую мою руку, чтобы ни у кого в зале не осталось сомнений: вот она, причина, по которой пришлый вызывал правителя на поединок. Но смотрел он при этом на Марну. Драконица хищно улыбнулась.

А мне стало нестерпимо обидно вот так стоять посреди зала и ощущать себя лишь поводом для того, чтобы скрестились мечи. И я поняла: нет для женщины роли противнее, чем роль ширмы.

Брок бредил Марной, когда умирал, бредит и сейчас… Как бы мой провожатый не уверял, что я ему небезразлична, его взгляд выжигал все надежды, оставляя на сердце рубцы.

Некоторых отчаяние ввергает в пучину апатии, когда даже мыслить — непосильный труд. Увы, или к счастью, я страдала другой крайностью: чем мне хуже, тем лучше я соображаю.

Но почему для того, чтобы понять, на что ты способен, насколько силен, нужно оказаться в такой ситуации, когда быть сильной окажется для тебя единственным выходом, чтобы выжить?

Мозг буквально вскипел, а мозаика, до этого разрозненная, начала складываться в картину… Вот Брока везут к кнессу. Плененного. Но как показало сражение в излучине реки, когда нас преследовали, — победить этого ящера не под силу даже его крылатым братьям, причем скопом. Закономерный вопрос: как тогда людям удалось заточить Брока в клетку? Вывод напрашивался сам собой: потому что он это им позволил. Зачем? Судя по всему, дракон не видел иного способа проникнуть в крепость. Посыльных, чтобы перелетали через стену с его волосами и тестировали охранную систему, у моего провожатого не было, как и кнесской печати, что защищала бы и маскировала его от охранного заклинания.

Ну вот Брок добился своей цели — проник к кнессу и бросил ему вызов под личиной простого смертного. Сдается мне, что эту личину он выбрал не просто так. Чтобы Энпарс принял бой. Вряд ли кнесс вышел бы на открытый ратный поединок с драконом. Ведь Энпарс даже не маг. Вопрос номер два — как же тогда кнесс сумел победить в войне? — я пока отложила.

Итак, цель дракона стала понятна: добраться до Энпарса, убить главного врага и тем самым обезопасить твердыни. Или все же Брок знал, что тут его ждет Марна, и пришел за ней?

Я закусила губу: а мне не все ли равно? Главное — отдать печать кнессу, как я и обещала.

— А если дева не желает этого поединка? — встряла я, пытаясь выдернуть уже обе руки из мужских кандалов.

— А деву и спрашивать не станут, — почти хором ответили кнесс и дракон.

На мне клинками скрестились взгляды этих двоих, а потом Энпарс, выразительно посмотрев на Брока, веско бросил:

— Да пусть свершится бой, что нас рассудит.

Энпарс был уверен в своей победе. Высокий, широкоплечий, в полной мужской силе супротив грязного оборванца с рассеченной скулой — кнесс выглядел профессиональным боксером против обычного трудяги с завода. Вот только в этом случае внешность была обманчива.

Я посмотрела на шею, в разлет ключиц владыки, и мои глаза расширились от удивления: там, где у меня обреталась тонкая змейка, у Энпарса шею обвивала здоровенная анаконда в ладонь шириной. Сглотнула. Пригляделась внимательнее.

Отчего она показалась мне абсолютно неживой? Если только так можно говорить о металле.

— Владыка, так ночь же уже на пороге, — подал голос кто-то из воинов.

— Верно, — поддержал его старец в рясе, что сидел за столом по левую руку от кнесса. — Светлейший Энпарс, божий суд не вершится при свете луны, его должны благословить лучи восходящего солнца.

Зал загудел полусотней голосов. Не каждый день владыке, сильнейшему из воинов человеческих урядов, бросает вызов босяк.

— Закон божьего поединка меж воинами, что решили скрестить мечи на суде, отстаивая свою правду и свое право, гласит, — возвестил местный дланник, — что перед сражением ночь надобно провести в молитвах и покаянии.

Все одобрительно загудели, принимая правоту слов этого провайдера Многоликого. Броку и Энпарсу пришлось согласиться. И если первого отвели в подземелья — подумать о бренном и собственной глупости, то второй не оглядываясь удалился в свои покои. Правда перед этим отдал распоряжение служанкам увести меня в комнату и подготовить к завтрашней свадьбе.