Иные песни

— Но что? — рявкнул стратегос. Отвернулся от стола к старому арабу. Разделяло их не меньше шести пусов, но Бербелек был столь высок, что казалось, будто нависает над Эфремовой крысой всем телом. Якуб ибн Заза скривился, отвернулся, глубже вжался в кресло. — Но что? — ярился Бербелек. — Вы все знаете, что это его работа, но не желаете ввязываться в войну, от которой не получите никаких земель, да? Ты и Рабития, только вы здесь не граничите с Чернокнижником. Желаете отступить, как и остальные? — махнул рукою, обнимая жестом невидимые корабли других крыс. — Боги, чуток воображения! Однажды он встанет на ваших границах, и тогда что — что скажете, например, Анаксегиросу? «Погоди, это тебя не касается, он еще не Кривит тебе Гердон»? Кретины! Трусы! Кратистосы с сердцами дулосов! Да загнитесь вы в своих твердынях, ожидая, пока адинатосы подступят к вашим стенам. Тьфу!

Они молчали в замешательстве.

Стратегос вырвал у Аурелии вторую чару и единым духом осушил остатки мидасского. Лунное пиро-вино уже не производило эффекта, Аурелия знала, что яд Иллеи намертво связал Огонь в его теле, в теле и душе, — от крика эстлоса Бербелека дрожали абажуры ламп.

Впрочем, все эти тирады, ругательства, метания над картами — все это приносило эффект. Она присутствовала и на прошлых встречах крыс на океаносе (на первый призыв прибыли лишь трое). Те потом всегда возвращались к своим господам на крупинку больше склоненными к Форме Бербелека, с оттиском его морфы в мыслях, словах и поведении, приносили это свидетельство кратистосам; отраженная волна возвращалась, набрав силу. Конечно, сами кратистосы не поддадутся Форме ни одного стратегоса, сколь бы ни было сильного, — но после такого хотя бы примут эту Форму во внимание, охватят ее в своих планах и изменят их согласно с ней. И вот уже — новое орудие для использования. Может, и вправду удастся применить его для Изгнания Чернокнижника? Может, вот так мы и вправду чего-то добьемся? Максим на самом деле дал лишку с теми арретесовыми какоморфами, не следует Искривлять керос. Дадим стратегосу шанс. Затем — чуть больший. И еще больший. И если ему удастся — только глупец не воспользуется Формой победы.

Эстлос Бербелек не имеет права ни на одно поражение. Отстроить все заново не хватит времени. Он должен идти от виктории к виктории, и всякий раз — ко все эффектнейшей.

Пока что ему это удавалось, но Аурелия знала — обменялась со стратегосом взглядом, тот понимающе усмехнулся, искры защипали уголки ее глаз, — знала, что такое не может продолжаться вечно, даже кратистос побеждает не всегда. Даже сильнейшая из кратист — ибо тогда все остальные объединяются против нее.

Конечная цель всякой Победы — Поражение, как Смерть является целью Жизни. И кто же осознает это вернее Иеронима Коленицкого?

«Филипп Апостол» качнулся на волне, затрещали шпангоуты, эстлос Бербелек встряхнул головой и обернулся к Лапидесу.

— Итак, мне нужна своя армия, — начал он тихо. — И она у меня будет. Вопрос: когда?

— Это неизбежно затянется, — сказал ангел. — Иначе обрушатся рынки.

Аурелия все еще не была уверена, не разумней ли просто перебросить войска с Луны на Землю. Но даже Аурелия представляла себе все политические осложнения, к которым привело бы появление в Европе вооруженных Отрядов Госпожи. Бербелек, Омиксос и Лакатойа эту идею отбросили мгновенно. А вот что можно было доставить с Луны без опаски — так это безымянные деньги для найма местной армии. Уже два года через Оронею шла контрабанда несметных богатств Лабиринта. Иллея Жестокая покупала Бербелеку войско.

— Нынче мы ангажируем две трети средиземноморской теневой торговли, — говорил Лапидес. — Твой Анеис Панатакис, эстлос, перебрасывает лунное золото и бриллианты Нилом и караванами в Аксум и Агоратеум и через Восточный океанос в Индию и Чжунго, там цены еще держатся. Бритский рынок мы насытили уже полностью. Нет ничего более дорогого, чем война.

— Кристофф должен был открыть линию в Иппонию.

— Риттер Ньютэ оказался не в силах убедить господина Икиту, император якобы издал эдикт, закрывающий границы. Опуская подробности, это означает, что, не считая даже потерь, возникающих от падения цен, мы не можем выбрасывать на рынок больше некоторого предельного объема данного сырья в год, иначе все сообразят об источнике путем простого исключения.

— Ну, кратистосы-то уже знают, — буркнул Бербелек.

— Тоже не все, — заметил Олаф. — И уж наверняка не короли с аристократами. И не простонародье. Ты не открываешься даже собственным людям. И поступаешь мудро. Сколько бы пошло за тобой, эстлос, когда бы знали, что ты черпаешь из сокровищниц Луны?

— Иллея это финансирует, поскольку больше остальных рискует подпасть под адинатосову деформу.

— Может, так, а может, и нет, — покивал Якуб. — На твоем месте, эстлос, я бы не был настолько уверен относительно мотивов кратисты.

— Но я ведь и прошу: дайте мне войско или средства, я открыт для предложений!

Они вежливо засмеялись.

— Правда такова, — сказала Анна Ормицкая, — что Иллея попросту использует обстоятельства.