Иные песни

Собственно, а в чем состоит моя служба? — думала она, взбираясь по крутым улицам Пергама. Каковы мои повинности? Должна ли я оставаться подле стратегоса до конца, то есть до окончательного его предательства, окончательной победы или окончательного поражения? И как понять, что это наступило? Я уже даже не уверена насчет моего спора с Яной. Скажет ли стратегос хоть когда-либо прямо: «этого слова не сдержу»? А даже если скажет — он ведь стратегос, откуда бы мне знать, что это значит на самом деле? Ох, Госпожа, я ведь всего лишь хотела увидеть Землю!..

Ее обогнали быстро катящиеся гидоровые повозки, где-то в городе снова вспыхнул пожар. Она направилась им вослед. Горела одна из уцелевших фабрик пергамента. Эгипет уже давным-давно не блокировал экспорт папируса, да и вистульская бумага постоянно снижалась в цене, и все же среди аристократии еще существовала мода на настоящий телячий пергамент. Который, кстати, теперь точно сильно подскочит в цене. Она смотрела на заранее обреченную на неудачу попытку погасить пожар. Может, и вправду нет смысла отстраивать город на этой проклятой равнине…

Она вернулась во дворец уже перед рассветом. Прошла мимо нескольких слуг, которых не надеялась застать на ногах в такую рань. В атриуме повстречала Яну-из-Гнезна, бесцеремонно омывающую жилистые ноги в имплувиуме.

— Я думала, ты сидишь в Амиде.

— Мы едва-едва прилетели, стратегос тебя искал, сразу выезжаем, собирайся. Что это ты вырядилась, колечки, браслеты, персний, ась? Снова добралась до здешнего гардероба?

— Да чтоб тебе провалиться, старая карга.

— Гори-гори, может, у тебя в голове хоть немного прояснится.

Аурелия сплюнула фиолетовым пламенем и свернула в свои комнаты.

Комнаты — это сильно сказано. Маленький кабинетик с безоконным коридорчиком, чуть большая спальня за боковой дверью. В кабинете лунница застала эстлоса Бербелека, тот склонялся над столом, что-то поспешно писал угольным стилом.

— А-а, вот и ты! — повернулся он, просияв, и миг-другой ей казалось, что он хочет приветственно обнять ее. Впрочем, Форма тут же отступила. — Хотел оставить тебе письмо; знаю ведь, что ты нынче не спишь. Как там эстлос Ашамадер?

Она махнула рукой.

— Яна говорит, мы выезжаем.

— Да, еще до полудня. Я заскочил буквально на минутку, даже с басилеем нет времени встретиться. Было здесь что-либо, о чем мне стоит знать?

— Вчера прибыл посол от Иоанна Чернобородого. С официальным письмом. Приняв во внимание нейтралитет Вавилона, с которым Македонию объединяют узы недавнего союза — и так далее, бла-бла-бла. Если коротко: он не вмешается в войну с Чернокнижником, а вот, если речь пойдет о Навуходоносоре, тогда, конечно, быстренько тебе поможет.

— Превосходно. Ха, у Алитэ и вправду может удаться ее план! Вот же чертовка! Я должен ей написать. — Он вспомнил о письме, которое только что писал; смял его и спрятал в карман. — В любом случае, нынче выезжаем. Попрощайся со своим Адонисом — и вперед.

— Куда? Я видела, что ты отправляешь Хоррор. Полагаешь, Чернокнижник не вцепится в свое? Каков план? Куда ты их перебрасываешь?

— Ты не обязана знать.

— Обязана! Эстлос.

Он вздохнул, почесал нос.

— Закрой дверь.

Она закрыла.

— За час до рассвета, — пробормотал он, — пробуждаются призраки искренности. Ну ладно, что ты хочешь узнать?

Обманет меня, подумала она.

— Когда состоится нападение на Урал.

— Нападение на Урал. Это совершенно невозможно, не будет никакого нападения на Урал. И не кричи о предательстве, просто подумай на минутку, как бы это стало возможным. У тебя ведь здесь наверняка есть карты — о, давай. Не эту, другую. Смотри, насколько большие пространства контролирует Максим Рог. Воистину, это целая империя. Европа, Азия, когда бы не Дедушка Мороз, он добрался бы через пролив Ибн Кади до Северного Гердона, здесь — почти достиг Африки. А теперь вообрази, что я и вправду начинаю такую кампанию. Чернокнижник сидит в своих уральских твердынях. И, скажем, все складывается как мне и нужно, победа за победой. Уже один захват тех земель, разгром всех его войск и осада его на Урале займет — сколько? Десять, двадцать лет? Империи рушатся, как элефанты: может, земля и вздрогнет, когда они падут, но пока что это длится, длится и длится. А ведь с моей стороны было бы безумием ожидать только побед. Даже считая всех союзников, у нас не будет решающего превосходства. А осада Урала! Шеол, да он превратил в крепость всю горную цепь!

— Весьма убедительный аргумент насчет невозможности победы, эстлос, — сухо проговорила Аурелия.

— Какой победы? Ты, похоже, и вправду слишком долго была в моем обществе. В конце концов, о чем должна идти речь: о Чернокнижнике или об Искривлении?

— Они не отправятся за тобой в эфирную войну, оставив за спиной Вдовца. Особенно теперь, когда ты уже вговорил им, что это он в ответе за Сколиодои. А ведь затем ты, собственно, и вговаривал.