Иоанн Грозный (СИ)

         Краткую и печальную короткую судьбу свою Марфа пронесла с достоинством. Игрище интриг, алчных честолюбивых поползновений она сдержанным молчанием обещала поддержку всем. Смелый характер ее трепетал робким пламенем  внутри податливой застращанной природы. Марфа не раскрылась перед нами полностью. Умные, подчас дерзкие ответы ее государю вселяли надежды на самостоятельность милостивых решений. Не ясно, был бы удержан Марфой царь, как удерживался Анастасией, не остыл, не постриг ли ее наскоро в монахини за возможную предполагаемую надоедливость увещеваний, не сделалась бы она покорным безгласным кроватным приложением. Фантастическим кажутся предположения, что с Марфой в царицах встала бы Ливонская война по ласковому слову  ласковому за гибнущих воинов, об истощении казны, скудной к внутренним благодеяниям.  Совершился бы  поворот политики с запада на юг, как желали патриоты, не верившие в успех войны на два направления и как молили Бога поляки со шведами. За собой Марфа имела сильную дворцовую партию, но почти исключительно

новых

людей. Разгромленные опричные оппозиционеры, поддержавшие мнимого Георгия, натерпевшиеся бояре ненавидели ее, как ненавидели все, что любил Иоанн. Участь Марфы была предрешена загодя до государева выбора. Не в то время и не в том царстве выдвинулась она.

         Царевич Иван через шесть дней после странной женитьбы отца обвенчался с Евдокией Богдановной Сабуровой. Иоанн наследнику не давал худого, отрывал от себя. Посаженным отцом невесты опять стал Борис, посаженной матерью – будто назначенная Мария. Свадебные пиры Ивана прервались похоронами  сводной матери. 13 ноября Марфе Собакиной навеки закрыли глаза. Царственную могилу  ее вырыли подле двух предыдущих супруг Иоанна в Кремлевском Девичьем Вознесенском монастыре.

         Настал судный час. Как ни молил Григорий Грязной, его казнили на Москве-реке вместе с князем Гвоздевым-Ростовским и другими выгадывателями Девлетова набега. Помимо предательства приписывали им и отравление Марфы. Другая участь ожидала Матвея. Под пытками и без он сознался не только в покушении на честь царской невесты, но и в том, что тайно женился на Ефросинье Ананьиной, другой претендентке. В оправдание он говорил о кончине, нависшей над раненым, смертном страхе, сподвигшем не дождаться государева выбора. То, что, обвенчавшись, по выздоровлении Матвей не сошелся с женой плотски, сберег чистоту державной невесты для государя, высшее разбитое несчастиями мнение зачло.

         Ирина Годунова выгораживала Матвея, указывая, что принес он снадобье лишь в первый раз и по пристрастному наущению дяди Григория. Что в роковой плошке, Матвей не знал. Ирина слышала, как племянник заклинал дядю не давать Марфе сомнительного  приворотного средства. Матвей был один прощен к злобе назначенных на виселицу и плаху. Царь неожиданно поверил покаявшемуся: Матвей любил Ефросинью, потому не утерпел венчаться. С подламывающимися ногами Матвей беспрестанно кланялся государю, в золотом кресле восседающему, страстно уверял его и себя: так оно и было. Нежное внутренне чувство ослепило. Настроение царя желало  увидеть в его привязанности собственную любовь к Анастасии, которой так и не сыскал замены. Царь прав: хочется жить в девятнадцать! Трагическая потеря Ефросиньи, уведенной в рабство, дополняло  жалость. И даже Собакины не подали на Матвея, смущенные царской милостью. Прижав руки к груди, вздыхая, Матвей бежал из дворца, не дожидаясь, когда царь передумает.

         В острастку будущим недоброжелателям около неразбиравшегося за все царствование помосте с плахой на Поганом болоте поставили столбы, разложили хворост. К столбам привязали Григория Грязного, двоюродного брата и племянника его, и других -   в крымскую ставку ездивших. Сжигали виновных, воздавали за пожар столицы.

         Бомелий и другие иностранцы, лекари, техники, послы, купцы-гости, принужденно обязательно на площадь приехавшие, наблюдали воплощение наущения к показательным казням.  Голова Бомелия была неловко  опущена. Он видел блиставшие в солнце металлические пряжки на  туфлях иноземцев и злобно думал о царе и стране, где сколачивал капитал. Чего взять с варваров? Как до стыда больно зарабатывать у них! Но лишь в Московии щедрость тирана открывала ни с чем не сравнимые возможности к экспериментированию.  Царь более всего увлекался гороскопами, его интересовали колебания жизненных сил и час смерти, гадал он и на невест. Отдельно стояло предсказание заговоров и вторжений внешних врагов. Важнейшая задача: Бомелий  искал превращения окислов металлов в серебро, в котором Русь испытывала недостаток, и золото, которого вовсе не было. На отечественную монету московиты резали ввозимые английские и имперские

ефимки

, назначая цену выше стоимости веса. В Новгородской земле и на востоке, у Большого Камня, разведали серебро, так туда царь опасливо не допускал ни своих, ни  чужих. В потугах за золото, подобно многим алхимикам, Бомелий открыл ряд веществ, позже получивших имена катализаторов и ингибиторов, то есть ускорителей и замедлителей химических процессов.