Йона

— Когда Матхаи появился здесь в первый раз, осмотрел нас и назвал, что нужно нам при наших болячках, после чего эти лекарства появились у нас, — сказал Гийом, намекая, что «простые» украли их у модификатов. — Он уже четыре раза спускался к нам. Ну пять, если считать сегодняшний. Благодаря ему Фуду ожил, у меня стихли проблемы с суставами и желудком, а Алан все еще пока плох.

— Что у него?

— У него целый букет, по словам Матхаи. У него и наши болячки есть, и другие, о которых мы не слышали. А ведь он еще молодой! Вот что жизнь в Атлантисе с людьми делает!

Йона улыбнулась при слове «молодой». Алан был более, чем на полвека старше нее: он прожил четыре такие жизни, как она, и еще чуток сверху.

— Как давно вы здесь? — спросила она.

Гийом захряхтел, меняя позу. Ответил Фуду:

— Гийом здесь дольше всех. Он был здесь еще до восстания. Я здесь последние двадцать семь...

— Двадцать шесть, — буркнул Гийом.

Фуду зыркнул, усмехнулся.

— Ты прости, отче, за прямоту, но у тебя маразм. Я точно помню, что это был 415 год, как ты меня нашел.

— И сколько по-твоему тебе лет? — спросил Гийом.

— Восемьдесят два... — только и успел произнести Фуду, как Гийом выкрикнул довольно бодро для своего возраста:

— Да как тебе восемьдесят два, если ты сказал, что тебе пятьдесят шесть, когда я тебя нашел?

— При всем уважении к вам, отец Гийом... — раздался голос Алана с дальней «койки».

— Не называй меня отцом! — раздосадованно выкрикнул Гийом. — И ты тоже! — Он полыхнул глазами на Фуду. — Сколько раз говорил! — пробурчал он себе под нос.

— При всем уважении, Фуду здесь уже 27 лет, ему 82, — спокойным, слабым голосом продолжил Алан. — Мы же уже говорили об этом. Я был строителем...

— «В математике шарю как-никак»... — пробурчал Гийом, видимо, цитируя какой-то предыдущий разговор. Он насупился, сложил руки на груди.

— Так что скорее всего, сам Фуду ошибся в том, сколько лет прошло с тех пор, когда он вообще впервые попал на корабль. Поэтому и назвал цифру в 56 лет.

— И что? — сказал Фуду, глядя то на Йону, то на Гийома, то на Алана. — Сейчас будем устраивать склоки при нашей гостье?

Гийом взглянул на Йону и убрал руки с груди, взгляд его потеплел.

— Вот такие вот мы — местные мудрецы, старейшины! — усмехнулся он, обращаясь к ней. — Не такое ты ожидала увидеть, а?

— Я вообще не ожидала увидеть вас. Мне ничего не рассказывали о вас. Ради вашей безопасности.

Гийом пожал плечами, а Йона стал строить догадки по фразам из их перепалки.

— Как вы все сюда попали? — спросила она. И потом, глядя в глаза Гийому: — И почему вас зовут «отец»?

Гийом фыркнул.

— Отец... — произнес он и замолчал. Надолго. Прошло минуты три, уже Фуду рвался рассказать свою историю, как Гийом, наконец, заговорил:

— Я трус... Самый обыкновенный трус... Те, кто сверху, ходят к нам за советами. Для них я светоч опыта, знаний и мудрости, а эти двое — мои ангелы-помощники. Но это все не так... Совсем не так, Йона. Я здесь, потому что не хотел умирать. А они чудом выжили.

— Как это? — спросила Йона.

Фуду похлопал себя по груди:

— Не сработало. Сбой.

— Так бывает? — удивилась Йона.

— Значит, бывает, — ответил Гийом. — Вот Алану не повезло.

— А что с ним?

— У него сработало по полной, — сказал Гийом. — Но он выжил. Фуду его нашел.

— Он был без сознания, — сказал Фуду. — Я как раз набрал вкусненького и тащил к нашему убежищу, смотрю лежит человек. Оттащил куда безопаснее.

— Для каждого приходит время, когда эти «жучки» в сердце решают: «Ага, ты слишком слаб, чтобы трудиться, пора тебя списывать в утиль» и делают свое «черное» дело. — Алан выдержал паузу. — Хотя спустя столько лет думаю, что «черным» делом было то, что я выжил. Мое здоровье с тех пор... Это какое-то мучительное существование, от которого тошно даже моим друзьям. — Он улыбнулся.

— Не говори так, — произнес Гийом.

Йона вяло улыбнулась в ответ и загрустила. Ей снова было жалко всех тех, кому «посчастливилось» оказаться в Атлантисе, всех, кого она узнала за эти дни.

— А вы? — спросила Йона, обращаясь к Гийому. — Сказали, что вы застали восстание?

— Да, — сказал Гийом. — И я лишь человечишка, которому удалось спрятаться в недрах корабля и выжить. Только и всего. Когда было это восстание... — Гийом замолчал. Не доносись откуда-то издали приглушенный гул механизмов, была бы мертвецкая тишина. Минуты через две Гийом вздохнул. На глазах его были слезы. Он утер их ладонью. — До сих пор пробирает. А сколько лет прошло… Это было страшно. Ничего подобного я не видел в своей жизни ни до, ни после. И... — он взглянул Йоне прямо в глаза. — Ты не суди этого Марио строго. Я его понимаю. Ты ведь уже знаешь, что это был Марио?

Йона напряглась, черты ее лица огрубели, придав ему суровости. Она кивнула.

— Он предал не потому что был плохим. Он испугался того, что может случиться. Кровавой бани. Он хотел спасти многих — ценой жизни нескольких.

У Йоны непроизвольно задергались скулы. Захотелось уйти.

— Это вы ему посоветовали? Он приходил к вам? — спросила она.

Гийом помотал головой.