Ироническая проза. Ч. 1

В начале восьмидесятых ни о каких «ледовых городках» никто ничего и не слышал — к новогодним праздникам на главной городской площади устанавливали традиционную ёлку, рядом ставили деревянную горку для катания — а вокруг возводились городки из снега. Снег для их строительства свозили со всего города, и, в результате работы художников, на площади возникало нечто, что не идёт ни в какое сравнение с современными ледяными городками. Если то, что мы видим сейчас, сверкает и искрится (особенно, если снабжено подсветкой), то тогдашние снежные городки были, по сути, огромными утрамбованными в разную форму сугробами, в которых были прорыты какие-то ходы и катакомбы. Не берусь судить, лучше это было, или хуже того, что есть сейчас: с одной стороны, конечно же, после того, как по этим сооружениям туда-сюда полазают дети и оставят на их стенах всю грязь со своих шубок и пальтишек, снежные эти лабиринты выглядели, мягко говоря, не очень-то эстетично. Но, с другой стороны, копошиться в них было гораздо интереснее, чем в современных, совершенно прозрачных и ни капли не таинственных ледяных «лабиринтах». Впрочем, может быть, это только тоска по детству?…

От музыкальной школы до снежного городка на площади — пять минут хода. И кто упрекнёт меня, тогдашнего восьмилетнего мальчишку, за то, что, закончив занятия в музыкалке, я бежал в этот самый снежный городок и до самой темноты катался с горок и вместе с другими детьми ползал по этим лабиринтам? Кларнет, упакованный в чемоданчик-кофр, я, конечно же, предварительно прятал: всё-таки, инструмент — вещь хрупкая, и кататься в обнимку с ним с горки было бы кощунством! — вот я и зарывал его в сугроб на одной из тихих аллей, всегда в одном и том же месте — и шёл кататься.

Думаю, ясно, что произошло дальше. В один из вечеров, вдоволь накатавшись, я собрался домой, и отправился к своему знакомому сугробу — откапывать кларнет. Кларнета в сугробе не было. Я не верил своим глазам, отказывался верить в очевидное, не желал осознавать свершившийся факт, но — НЕ БЫЛО кларнета! Его НЕ БЫЛО там, где я почти каждый день прятал его вот уже вторую неделю — и он всегда, всегда, всегда-всегда находился! А в тот вечер его НЕ БЫЛО.

…За те два с половиной часа, пока я, рыдая навзрыд, искал кларнет по всей аллее, на ней не осталось ни одного сугроба — все они были перерыты мною до самых своих, сугробьих, недр — но мой кларнет так и не находился. В конце концов, мои страдания были нарушены нарядом милиции, патрулировавшим сквер на площади и снежный городок. Рыдая, рассказал я дяденькам-милиционерам о своей пропаже — и тут же попытался, было, мобилизовать и их на поиски пропавшего музыкального инструмента. В конце концов, ведь это дело милиции — возвращать гражданам их похищенное имущество? Вот и пусть ищут, помогают мне! А они, гады, стоят и лыбятся…

Тут один из милиционеров включил рацию, и стал что-то говорить в неё — про мальчишку, у которого потерялся кларнет… про то, что они сейчас доставят мальчишку домой… что они уходят со сквера… А потом обратился ко мне:

- Ну, пошли домой. Ты где живёшь-то?…

По пути домой двое милиционеров терпеливо объясняли мне, что если мой кларнет украден, то его непременно найдут, что, если его кто-то нашёл, то, скорее всего, отнесёт его в городской стол находок… что сейчас уже темно, и нет смысла искать пропажу в темноте — а нужно придти завтра, и при свете дня поискать ещё раз хорошенько… а ещё нужно предупредить дворников, которые там работают… А я, со своей стороны, отвечал на их вопросы, что это за труба такая — кларнет, и почему я учусь играть именно на кларнете… и про саксофон рассказал, и про Луи Армстронга, и про Дюка Эллингтона — и даже его, Дюков, «Караван» даже, кажется, напел — по их просьбе… Уверен: никогда ни до, ни после этого случая им не приходилось прослушивать таких музыкальных лекций без отрыва от службы.

…Когда в одиннадцатом часу вечера я был доставлен домой под усиленным милицейским конвоем, бабушка уже успела выпить весь запас корварола, родители уже обзвонили все учреждения, которые обзваниваются в таких случаях. И тут — явление! — любимый-единственный сын и внук, весь зарёванный — и двое стражей порядка по бокам! Очень хорошо зная, что представляет из себя их продолжатель фамилии, родители и бабушка с дедом в этот момент готовы были поверить как в то, что я стал жертвой хулиганов, так и в то, что я сам успел за какие-то несколько часов превратиться в хулигана… Ещё раз, спасибо тем милиционерам: они не просто сдали меня с рук на руки, но и принялись втолковывать моим родственникам, что ругать меня не надо, что я, и без того, ужасно расстроен — кларнет же потерял парень! — и снова, уже для них, повторили, что пропажу нужно поискать завтра днём, а ещё нужно предупредить работающих в сквере дворников, оставить им наш номер телефона, позвонить в бюро находок…