Ироническая проза. Ч. 1

Среди других, на остров частенько приходил и Пётр Иванович — владелец (или, по здешней терминологии, «папа») полугодовалого щенка-сенбернара по кличке Лорд. Этот Лорд своими манерами и поведением напоминал, скорее, телёнка: для малыша не существовало понятия «чужой» — будь то человек, или собака: он был готов ластиться к каждому, кто попадал в зону его прямой видимости. И, конечно же, «Маленький Лорд» очень скоро стал любимцем всей нашей импровизированной «площадки»: его ласкали не только хозяева других собак, но и сами собаки относились к большому малышу вполне дружелюбно — и даже прощали ему некоторые выходки, за которые другого бы и поучили немного.

Хозяин Лорда, Пётр Иванович, как оказалось позже, происходил из номенклатурного слоя партийных работников — был прежде первым секретарём какого-то райкома или горкома где-то в провинции — а незадолго до развала КПСС перебрался в областной центр. Он даже, кажется, успел побыть каким-то депутатом — не помню, российского или областного уровня — но, глядя на то, как он трепетно относился к своему «Маленькому Лорду», я, иной раз, ловил себя на мысли: «Ишь ты! Значит, не такая уж сволочь наш Пётр Иванович, раз собак любит!…» — а однажды так прямо ему и заявил. Правда, заявление это вызвало с его стороны только весёлый смех, и никаких последствий в наших дальнейших отношениях не имело.

…Однажды Пётр Иванович, вопреки нашей ежевечерней «прогулочной» традиции, не пришёл вместе с Лордом на остров. Не было их на прогулке и на следующий день — а на третий день, возвращайсь с работы, я повстречал Петра Ивановича на улице. Вид у него был просто убитый.

- Что-то вас с Лордом уже два дня не видно, — спрашиваю его, — может, случилось что?

- Роман, беда у нас, — говорит П. И., - У Лорда чумка. Мы не сразу это дело заметили — а теперь врачи говорят, что всё, поздно… Умрёт Лорик. Он второй день лежит, плачет — ничего не ест, рвёт его всё время. В ветеринарку его возил — они говорят, усыплять надо… Прямо, проклятие какое-то: у нас до Лорда Граф был, тоже сенбернар — и тоже до семи месяцев прожил, а потом от чумки умер. А до него — Барон, и тоже пять месяцев всего прожил…

- Так вы что?! — уже ору я, — не успели одну собаку угробить — и уже вторую в квартиру тащите? Сдурели?! — меня просто взорвало на этих словах, — не знаете, что ли, что если животное от чумки умерло, то потом, год, как минимум, новое животное в квартиру брать нельзя?! Вы хоть кварцевали квартиру-то после смерти своих… прежних аристократов?

Молчит Пётр Иванович — и видно по нему, что никакой обработки он не делал, и вообще — ботаник он, а не собаковод никакой. Хоть и бывший номенклатурный работник — а ботаник…

И жалко его, взрослого дурака — и по шее ему бы дал, честное слово!… А ещё больше жалко маленького Лорда, который по дурости своего хозяина теперь умрёт. Впрочем — может быть, ещё и не умрёт? Спрашиваю Петра Ивановича:

- Судороги у него уже начались? — Нет, — говорит, — не начались. — Видно, что знает дядька: судороги при чумке — это уже верный конец.

- А водкой, — спрашиваю, — его поил? Серу горючую давал? Витамины, глюкозу, циклоферон, церукал колол? — от раздражения я уже с ним на «ты» перешёл.

- Нет, — говорит, — а что, надо, да?…

- Конечно, надо! — опять ору на него, — беги домой, дядя, по пути возьми в магазине водки — хорошей, не дряни какой-нибудь! Выпоишь Лорду, примерно, пол-стакана — если пить не будет, разведи кипячёной водой до стакана — но лучше чистой влей! Потом позвонишь мне — я продиктую, какие лекарства надо брать, схему уколов расскажу! Ну?…

Пётр Иванович не заставил себя ждать: в глазах у дядьки надежда загорелась — видно, что теперь он хоть знает, что делать нужно — быстренько простившись, побежал. Через час звонит — говорит, что выпоил Лорду пол-стакана чистой водки, я ему названия лекарств стал диктовать — какие дозы инъекций должны быть, объясняю, сколько раз в день колоть, куда колоть, как… Он мне потом ещё раза три или четыре звонил — докладывал о здоровье «пациента» — пошёл Лорд на поправку! — опять советовался, уточнял…

Целый месяц они с Лордом на нашей «площадке» не появлялись, до самого лета. А как лето наступило, наши собаки вместе с моей матушкой на дачу переселились, и до самой осени я на «площадке» нашей бывать перестал.

…Закончился сентябрь. Вернулась в город мама — с целой батареей банок варенья, компотов, солений и прочих маринадов — приехала с ней и наша свора. И опять мы стали каждый вечер совершать наш ежевечерний моцион на Конном острове. И в первый же день нас атаковал заметно подросший Лорд — живее всех живых, и даже слишком! (на радостях с ног меня сбил и доберманиху Соню опрокинул) — и его хозяин Пётр Иванович.

- Роман! — ещё издали закричал Пётр Иванович, — ужо тебе! Что мне теперь делать прикажешь? Из-за тебя это всё, из-за тебя! — и кулаком мне грозит, а сам смеётся.

- Что не так, — говорю, — что опять случилось? Лорд, я смотрю, вполне себе жив-здоров — чем вы, сударь мой, недовольны?