Ирония судьбы, или С легким паром

 — Не приближайся ко мне, я закричу! — остановила Лукашина Ольга Николаевна.

Лукашин покорно замер.

 — Сейчас я вам все объясню… — И Лукашин снова хотел двинуться вперед…

 — Стой, не двигайся!

 — Вы меня не бойтесь! — попросил Лукашин.

 — Ты зачем к нам влез? — строго спросила Надина мама, видимо принимая Лукашина за вора.

Лукашин вздохнул и привычно начал:

 — Каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим в баню…

 — Ты мне не заливай! — перебила Ольга Николаевна. — Ты не смотри, что я старуха. Я тебе улизнуть не дам!

 — А я и не собираюсь! Мне и здесь хорошо!

 — Давай выворачивай карманы! — потребовала Ольга Николаевна Видно было, что характер у нее крепкий.

Лукашин заискивающе улыбнулся и выложил на стол деньги, взятые у Нади на билет:

 — Вот, всего-навсего награбил пятнадцать рублей!

 — Не густо! — оценила мама. — Положи их на стол. Больше ничего не стащил?

 — Не успел.

 — С виду ты приличный человек! — покачала головой Ольга Николаевна. — Не скажешь, что грабитель. Как тебе не стыдно в Новый год квартиры чистить. У людей праздник, а ты… бессовестный…

Лукашин честно искал пути к примирению:

 — Как вас зовут?

Но получил достойный ответ:

 — Тебе-то какое дело?

 — Вы выслушайте меня. Я вам все-таки объясню! 31 декабря мы с приятелями ходим в баню… — При этих словах Лукашин нарушил обещание и сделал шаг вперед.

 — Караул! — закричала Ольга Николаевна. — Бандиты!

Лукашин замер на месте и испуганно залепетал:

 — Я вас умоляю, не кричите, пожалуйста!

 — А ты не двигайся, с места не сходи! — совершенно спокойно ответствовала Ольга Николаевна. — Вот сейчас Надя с Ипполитом вернутся, мы тебя арестуем!

 — Ипполит не вернется! — усмехнулся Лукашин.

 — Почему? — растерялась хозяйка дома.

 — С ним я расправился самым решительным образом с помощью бритвы!

Реакция Ольги Николаевны оказалась для Лукашина неожиданной. Пожилая женщина сразу как-то обмякла и принялась медленно сползать по стене, явно теряя сознание. Лукашин успел ее подхватить, подтащить к дивану и уложить.

 — Вы не волнуйтесь! — успокоил Лукашин. — Бритва была электрической.

Ольга Николаевна с трудом перевела дыхание:

 — Сбегай в соседнюю комнату, там на полочке лекарство в желтом пузырьке и рядом стаканчик. Накапай мне тридцать капель!

 — Валокордин? — спросил Лукашин, спеша за лекарством.

 — Смотри какой образованный! — удивилась Ольга Николаевна. Она села, пригладила волосы.

Вернулся Лукашин. Ольга Николаевна взяла из его рук стаканчик и выпила жидкость, отдающую мятой.

Лукашин мягко взял руку Ольги Николаевны, сжал у запястья и посчитал пульс:

 — Кардиограмму вам делали?

 — У меня… — вспомнила Ольга Николаевна. — Сдвиг влево…

 — Ерунда. Это возрастное, почти у всех. Давление как?

 — Сто семьдесят на сто.

 — Резерпин принимаете?

 — Откуда ты про все это знаешь? — удивилась Ольга Николаевна.

 — Я врач.

Ольга Николаевна покачала головой:

 — И такими делами промышляешь! Тебе на жизнь, что ли, не хватает?

Лукашин порылся в кармане, нашел бланк со штампом поликлиники и уселся за стол.

 — Сейчас я выпишу вам новое средство против гипертонии!

Воспользовавшись тем, что Лукашин уселся за стол и писал, не обращая на нее внимания, Ольга Николаевна осторожно поднялась с тахты, прокралась к двери:

 — Хоть ты и вор, а заботливый!

Ольга Николаевна выскочила в прихожую и заперла дверь на ключ.

Услышав звук запираемого замка, Лукашин обернулся:

 — Зачем вы это сделали? — Он подошел к двери, просунул под нее рецепт: — Возьмите, пусть вам Надя потом это в аптеке обязательно закажет!

 — Ты давно Надю знаешь? — То, что Лукашин назвал имя дочери, озадачило Ольгу Николаевну.

Лукашин принялся подсчитывать:

 — Сейчас семь… Я появился у вас в доме вчера около одиннадцати… Значит, мы знаем друг друга приблизительно восемь часов.

 — И ты всю ночь здесь околачиваешься?

 — Всю ночь! — Лукашин взял гитару и начал перебирать струны.

 — Что же Надя тебя не выставила? — спросила Ольга Николаевна.

 — Наверное, не хотела… Не хотела, наверное…

В это время такси свернуло с Невского к Московскому вокзалу. Надя расплатилась и вышла из машины.

И, как бы вторя Надиным шагам, послышалась песня. Ее напевал пленный Лукашин, которого сторожила Надина мама.

 — Я спросил у ясеня, где моя любимая?Ясень не ответил мне, качая головой.Я спросил у тополя, где моя любимая?Тополь забросал меня осеннею листвой…

В здании вокзала Надя подошла к дежурной кассе, которая была открыта круглую ночь. У окошечка стояло два человека. Надя обождала немного, купила билет до Москвы, а потом через зал ожидания вышла на привокзальную площадь.

 — Я спросил у осени, где моя любимая?Осень мне ответила проливным дождем.У дождя я спрашивал, где моя любимая?Долго дождик слезы лил за моим окном…