Исчезая с рассветом

– Дело было на Севере, – невозмутимо начал наемник. – Как-то раз мне довелось сопровождать одного знатного господина на пути в Ислотт. Погода стояла примерно такая же, что и сейчас… То есть нестерпимо мерзкая по меркам любого уважающего себя южанина, но самая что ни на есть заурядная для местного жителя. С неба падали влажные комья снега, дорога под ногами вела себя, как то ли грязь, то ли болото, а мои бравые парни начинали роптать. В то время я, прямо скажем, не преуспевал, и вынужден был браться за любую работу, а на этого самого знатного господина меня вывел один друг, который спустя некоторое время показал себя с не самой дружественной стороны… Но это уже совсем другая история. Я лишь хочу донести до вас, что особенного выбора у меня не было, и на севере я оказался чужаком…

***

Так уж оно получилось, что для многих моих ребят этот вояж в холодные земли тоже выдался первым. Снежно-дождливая погода очень быстро повергла их в самое настоящее уныние, и они не преминули мне на это намекнуть. Я человек к намекам устойчивый и некоторое время игнорировал все ворчанье, покуда ребятам не сделалось стыдно. А стыдно им сделалось, когда они поглядели на нашего знатного попутчика – уж настолько достойно он держался.

Знаете, я всегда замечаю, когда у человека на сердце печаль. У нашего северного лорда этих печалей как будто бы было не одна и не две, а этак четыре – уж столько скорби сияло в этих холодных голубых глазах. Он то и дело поглаживал в задумчивости свою светлую бороду, да поглядывал куда-то вниз, где, должно быть, виделись ему его предки. Но про снег али грязь он ни слова не проронил, а капризы природы его как будто не задевали.

Я бы сказал, что наш северный лорд вел себя с холодным достоинством. Он ни с кем не был особенно дружен, из свиты имел при себе трех человек примерно такого же отстраненного нрава, всегда придерживался собственной компании и никогда не прекращал морщить лоб в тревожной думе.

Глядя на такое зрелище, мои подопечные устыдились своего ропота и перестали ворчать на третий день. А на четвертый им всё это и вовсе страшно осточертело.

– Ханси, – спрашивали они меня, – отчего ему потребовались наши услуги?

– Оттого, что мы известные мастера своего дела, и слава наша разошлась по всем пяти провинциям, – отвечал я, и это было щедрым авансом.

– Ну уж нет, – справедливо возражали мои бойцы, – тебе нас этим не убедить. Неужели он не нашел себе охрану из числа местных? Неужели они так много просят за свое суровое общество? Зачем ему чужеземцы, не знающие здешних дорог? Что-то здесь нечисто, Ханси.

Я, признаться, и сам задавался этими вопросами, но предпочитал их не озвучивать. Теперь, когда ребята сами все раскусили, я благоразумно развел руками и зашел с козыря.

– Он заплатил вперед, – сознался я честно, и для правдоподобия тяжко вздохнул. Мы немного поделили доход, и жить стало легче, но тревога моя не прошла. Да и ребята, надо сказать, не избавились от подозрений, но разговоры на какое-то время поутихли.

А лорд наш все продолжал хмуриться, прямо как стальное северное небо, которое, в свою очередь, продолжало ронять нам на головы хлопья мокрого снега.

Головорезы из свиты лорда были нашими следопытами. Мы лишь послушно топали вслед, то и дело сверяясь с картой и отмечая на ней наш прогресс. Нужно ли говорить, что подобный расклад привлекал нас все меньше, да только вот честь наемника и, чего греха таить, оставшаяся часть причитающегося нам вознаграждения не позволяли нам сложить с себя полномочия.

Нужно было что-то делать, и одним вечером я все же решил преисполниться смелости.

– Милорд, – спросил я его тихонько, когда он сидел один-одинешенек у костра и задумчиво ворошил его веткой, – нас всех беспокоит один вопрос.

Он вздрогнул. Вздрогнул едва заметно, но мой зоркий глаз различил, что я застал его врасплох. Тут я забеспокоился еще пуще, ибо все знают, что северные лорды всегда начеку. Стоит им потерять бдительность, стоит им на секунду показать свою уязвимость, и все – им конец. Своры стервятников соберутся словно на пир, и каждая голодная глотка будет стремиться занять зашатавшийся трон.

Едва только эта мысль промелькнула в моей голове, как я понял, что сам только что обнаружил ответ на свой вопрос.

И правда! Северному владыке было куда как проще нанять банду отчаянных чужеземцев, нежели полагаться на собственных подданных. Многие из тех, кому он доверял, были сейчас с ним, рядом. Кто-то особенно близкий оставался сейчас на его землях, а мы, сомнительные головорезы, зависели от него не меньше, чем он от нас. И зачем я только подписался на это дело?

– Ты что-то хотел спросить у меня, Ханси, – напомнил он мне между тем. Его голос звучал немного отстраненно, но в глазах светились отголоски былой прозорливости, которую не могла полностью погасить даже довлевшая над его сердцем беда.

– Мы ведь идем не в Ислотт, милорд, – то ли спросил, то ли отметил я.

Он некоторое время изучал меня взглядом, а потом покачал головой так, как это делают мудрые старцы, хотя сам бы я ни за что бы не дал ему больше сорока зим.