Исчезнувшая дочь

У нас мелькнула мысль спрятаться неподалеку и убедиться, что с девочкой все будет в порядке, но это слишком рискованно. Нет, мы должны были предоставить девочку ее судьбе. Это, конечно, было рискованно, но мы все рассчитали. Все, что нам оставалось, – это уповать на свой план.

И мы на него уповаем. Поскольку мы хотим, чтобы девочка вернулась домой целой и невредимой.

Часть дела была сделана. Но это всего лишь начало.

Самое важное только начинается.

2

Джулия проснулась от пульсации в голове. Кто-то сунул ей в череп здоровенный барабан и теперь яростно пинал его окованным носком ботинка.

«Что, черт возьми, со мной происходит? – подумала она. –

Откуда похмелье?»

А, снотворное, запитое водкой. И тут она вспомнила о телефонном звонке Уинн. Об Анне.

Уинн сказала, что Анну нашли, что она в порядке.

Сердце страшно забилось, Джулия постаралась взять себя в руки. Ей и раньше снилось, что Анна вернулась домой. Однако на сей раз воспоминание о телефонном звонке было чересчур отчетливым для сна. Хотя может быть, это от алкоголя пополам с таблетками? Совместно с безумным желанием вновь обрести дочь.

За окном было светло, вроде бы – позднее утро. Получается, снотворное вырубило ее на всю ночь. Щурясь от яркого света, Джулия принялась вспоминать, что именно произошло.

Она лежала на кровати. Это было странно, таблетки она принимала не в спальне. Выходит, кто-то перенес ее сюда. А еще это означало, что рядом – ванная, а там – вода. Пить-пить-пить. Чистой, прохладной, живительной влаги.

И тут она окончательно все вспомнила. Обрывки воспоминаний сложились в картинку. Горький вкус таблеток. Обжигающая горло водка. Телефонный звонок, затем еще один. Голос Уинн.

«Миссис Краун, мы нашли Анну»

.

Очередной сон. Она попыталась его отогнать, но он оказался настойчив. Тяжелое последствие алкоголя и таблеток. Но как же он настойчив! И так реален…

Джулия открыла глаза и посмотрела в потолок.

Нет, это не сон. Анна жива. Каким-то образом Джулия знала это совершенно точно. Что-то изменилось в ее теле.

Анна жива.

Откинув одеяло, спустила ноги на ковер. Вскочила с кровати. Слишком быстро, кровь резко отлила от похмельной головы. Джулию замутило, она присела на край постели.

Снизу донесся смех. Смеялся мужчина. И она знала этого мужчину. Это был ее муж, Брайан. Его смех повторился, снова и снова.

Брайан смеялся, а смеяться он мог, только если…

– Анна! – закричала Джулия.

Крик вышел тонким и ломким. Она откашлялась.

– Анна!

Наступила тишина. Затем послышался быстрый топоток по лестнице. Она знала этот топоток. Ее всегда удивляло, что такое маленькое и хрупкое существо, как ее дочь, может топать громко, словно слонопотам.

– Анна, – прошептала она. – О господи, Анна, это ты?

Она все не верила, не решалась поверить до тех пор, пока дверь спальни не распахнулась и на пороге не появилась дочь. Улыбающаяся и прекрасная. Анна во всей своей красе, ее дочь, ее дитя, любовь всей ее жизни возникла в дверном проеме, пронеслась по ковру и кинулась наконец в материнские объятия.

Джулия крепко обхватила свою дочь.

Как в эту минуту, она не чувствовала себя еще никогда. Все: запах дыхания дочери, тепло ее тела, вкус ее слез, звук голоса, повторявшего: «Мамочка, мамочка!» – когда та бежала к ней, – все это было слишком реальным. Как будто глаза, уши, кожа Джулии не доверяли тому, что видели, слышали и ощущали, и принимались всматриваться, вслушиваться и ощущать, боясь обмануться. Джулия видела трещинки на дрожащих губах дочери, рассматривала волоски на ее голове, изгибы ее маленьких ушек. Как же она любила все это.

То же самое было в тот день, когда дочь родилась. Акушерка положила ей на опустевший живот крошечное, хнычущее, покрытое кровью и слизью незнакомое существо. И Джулия мгновенно его полюбила. Она до сих пор все помнила так, словно это случилось не несколько лет, а несколько минут назад. До сих пор эти воспоминания были самыми яркими, значительными и счастливыми в жизни Джулии.

Но они не могли сравниться с тем, что Джулия чувствовала сейчас.

Тогда она радовалась обретению чего-то восхитительного. Теперь же она обрела дочь заново. Она спускалась в ад, почти потеряла единственную ценность, делавшую ее матерью, – родную дочь. И что самое страшное, потеряла по собственной вине. Она так низко пала, что захотела убить себя, и тут дочь к ней вернулась. Переход от полного отчаяния к неистовому восторгу был невероятным. Сжимая в объятиях дочь, Джулия сознавала, что она – одна из очень немногих, познавших на собственном опыте подобные крайности. Да, очень и очень немногим удалось такое испытать.

Прижав Анну к груди, она поцеловала ее в щечку. Анна похудела, плечи резко выступали под одеждой, черты лица заострились, но девочка радостно улыбалась, обнимая свою маму. Она была в порядке, жива, здорова, вернулась домой, и только это имело значение.

– Я никогда больше тебя не отпущу, Анна, – сказала Джулия. – Обещаю. Никогда больше не отпущу.

3

– Джулия! Джулия! – послышался из коридора голос Брайана.