Искра (СИ)

Эльфийка въехала в город под покровом ночи. Пряный аромат специй ударил в нос, ветер окутал девушку запахом морской соли, и она впервые за несколько часов улыбнулась.

После захода солнца город оживал. Весь день жарило солнце, народ прятался в домах, будто сделанных из плотной бумаги, а к вечеру, когда зной отступал, выходили торговать и общаться. Двигаться дальше верхом было невозможно, а потому, оставив животное у коновязи, поспешила на своих двоих нырнуть в шумную толпу. Возвращаться в Нуд она и не думала, по крайней мере, до завтра, поэтому следовало озаботиться вопросом крыши над головой. Поспрашивала у местных о приличных заведениях и поспешила в указанном направлении.

Рынок Моренла, который занимал весь внутренний круг города, окунул ее в ощущение беззаботного веселья. К лоткам со свежей рыбой торгаши зазывали, чуть не устраивая представление, вот продавцы сладостей, окруженные детьми, рассказывают малышам сказки, несколько девушек, смеясь, побежали в сторону большого странного устройства. Агрегат был похож на круглую сцену, но крутился вокруг своей оси, а на самой платформе были фигурки разных дивных животных, на которых уже сидели горожане и приезжие. «Карусель! Карусель!» — кричали они, и Лив заряжалась этим восторгом. Разочарование тупой болью отзывалось в животе. Разумеется, она не могла забыть о расставании со своим оракулом. Но сейчас она гнала прочь грустные мысли, внимая всему, что видит в городе-ярмарке.

Девушка набрела наконец на искомый дом. Ожидала увидеть типичную таверну с комнатами наверху, засаленную и веселую, но то была вилла приморского типа, устроившаяся на самом обрыве. Эльфийка сняла комнату, но не стала в нее подниматься. Вещей с собой не было, ведь она и не думала, что уедет так далеко и надолго. Снова загрустила, вспоминая лицо Ильвиса. Он выглядел таким расстроенным, таким растерянным, но тогда, поддавшись гневному порыву, она не могла обратить на это внимание, слушая лишь вспыльчивые речи своего возлюбленного. Охотница начала сожалеть о том, что уехала сюда одна. Вдали от толпы центральной площади, она снова ощутила себя одинокой. Теперь уже веселье не маскировало ощущение опасности, и девушка стала оглядываться, все так же стоя у виллы. Хотела было развернуться, чтобы отправиться в комнату и, свалившись в постель, нарыдаться вдоволь, но услышала шаги. Реакция, отточенная годами тренировок, позволила девушке уклониться в последний момент от прямого удара в живот, но нападавший все равно задел, резанув коротким клинком по руке.

«Отбившаяся от стада овца, ты умрешь во славу Великого. Да будешь ты наказана за свои грехи!»

Мужской голос зазвучал над самым ухом. Когда хватка ослабла, охотница чертыхнулась, ослепленная короткой вспышкой боли, заозиралась по сторонам. Напавший скрылся. С руки на землю капнуло. Лив опомнилась и принялась перевязывать рану, нашарив в сумке чистую тряпку. Она втянула носом воздух, чувствуя едва уловимый запах сена. Сердце пропустило удар. То был запах яда.

***

Вэл, вернувшись домой ближе к вечеру, отпустила Самолу домой, и сама занялась раскладыванием бережно выстиранных помощницей полотенец. Совершала механические движения снова и снова: встряхнуть, соединить углы, сложить еще раз. Повторила. Подняла глаза, выглядывая к окно. Неместные торгаши спешили к выходу из города, по всей дороге растянулась вереница телег, оскудевших на товар. Один всадник шел против потока, понуро опустив голову. Волшебница узнала в нем провидца. Еще раз взглянула вправо-влево, но не обнаружила бывшую подругу. Поколебавшись мгновение, оставила свои полотенца и бросилась вниз. Выскочила на улицу, пробираясь сквозь плотный поток покидающих город, звала оракула.

— Ильвис! — она огляделась, впереди замаячила светлая макушка, — Ильвис!

Он остановился и огляделся. Эльфийка высоко подняла руку и запрыгала, пытаясь указать о своем местоположении. Места на разворот мужчине не доставало, и он, спешившись, поспешил навстречу к девушке. — Что случилось? Где Лив? Куда ты? — она засыпала его вопросами тут же, как только они оказались на расстоянии вытянутой руки.

— Она ушла, — медленно проговорил он. Волшебница видела в его печальных глазах столько боли, — Вэл, я… — он не знал, куда деть руки, то поправляя волосы, то потирая лоб, — Можно я зайду?

— О, ну конечно! — она цепко ухватила его под руку и повела к дому. Прикрыла дверь и проводила его до кресла. — Пожалуйста, присядь. Что произошло? — она уже побежала на импровизированную кухню, наливая в бокал воду из графина. Подала оракулу, и тот, криво улыбнувшись, сделал глоток.

— Мне кажется, я должен вернуться за ней. Ничего не вижу, но меня не оставляет чувство обреченности. Ты понимаешь, о чем я?

Девушка закивала. Дверь распахнулась, на пороге показался озадаченный Фальвир:

— Это Ильвиса конь стоит? Я привязал… — он заметил друга, — Что-то случилось?

Оракул снова вздохнул:

— Фальвир, прошу, поедем, мне не спокойно. Она поехала в Моренла одна, мы поругались, и…

Бывший командующий кивнул, поворачиваясь в сторону волшебницы:

— Вэл, ты справишься одна?