Искривление

Дэвид торжествовал. Вот с чего начинаются власть и слава. Он стоял в огромном ракетном корабле и смотрел в иллюминатор на Землю в тридцати милях под ним. Была ночь, но суша и вода внизу светились и были прекрасны. Отсюда можно было не думать о бесчисленных глупостях; неразумности мира больше не существовало, и он был прекрасным домом для божества.

Это были его владения – его империя. Через неделю или меньше он станет диктатором Земли. Через неделю или чуть меньше полтора миллиарда людей провозгласят его верховным правителем. Полтора миллиарда людей, готовых – вопия – умереть за него!

Через неделю или меньше!

Александр Македонский, Карл Великий, Цезарь, Наполеон…

Он один мог править всем миром. Диктатор, какого еще не бывало!

10

Доктор Эрл, следя за его подвигами в газетах, терпеливо ждал, когда Дэвид вернется в Англию. Неудобства, мучительная скука его жалкого наемного жилища больше ничего для него не значили. Он был уверен, что Дэвид делает это для него, подготавливая мир к великому эксперименту.

Как только Дэвид приземлился под Лондоном на своем ракетном корабле и был доставлен в отель на роскошном личном автомобиле, он осмелился нанести ему визит. Здравый смысл предостерегал его от этого, но, с другой стороны, посчитал он, это могла быть его естественная, сдерживающая застенчивость.

Дэвид сомневался и некоторое время раздумывал, прежде чем впустить старого доктора. Он совсем забыл о жалком дураке. Его идеалистические мечты не преследовали никакой личной славы. Только улучшение человечества.

К черту человечество! Он желал стать богом – способным распоряжаться жизнью и смертью миллионов людей.

– Я знал, что ты позволишь мне увидеть тебя, – мягко и благодарно сказал доктор Эрл. Он нерешительно подошел к креслу, на которое указал Дэвид, нервно теребя шляпу.

– Вы же не думаете, что я о вас забыл? – вкрадчиво спросил Дэвид. Он презирал Эрла за его смиренность. На его месте он бы постарался хоть как-то поправить дела.

– О нет! – поспешно воскликнул Эрл. – Я знал, что ты делаешь это для нашего эксперимента.

Дэвид был застигнут врасплох. Он чуть было не выпалил опровержение, но вовремя спохватился:

– Я знал, что вы поймете. – Он улыбнулся.

– О, у меня никогда не было никаких сомнений, – ответил доктор Эрл, немного расслабившись. – Только мне было интересно, как далеко ты зайдешь.

– Не слишком далеко. Но достаточно.

Эрл успокоился. Он серьезно кивнул.

– Конечно, нет! Но мы должны быть уверены в нашем успехе. Я оставляю все в твоих руках. Только…

– Только что? – с подозрением спросил Дэвид.

– Ну, я хотел знать, когда мы начнем создавать новую жизнь.

Дэвид встал, с намеком, что разговор окончен.

– Доверьте мне и это.

Доктор Эрл радостно пожал ему руку и направился к двери.

– Подождите минутку, – остановил его Дэвид.

Эрл обернулся.

– Мне нужна пара. Не могли бы вы сделать?

– Конечно!

– Тогда я скажу вам, когда начинать. – Он смотрел, как старик с ужасной медлительностью идет к двери. И выругал себя за то, что не сумел сказать это с должной дипломатичностью, но разве он может сказать старому дураку правду.

Неужели Эрл считает его идиотом? Позволив доктору создавать новых людей – как он сказал? – «Даже более совершенных», чем он, Дэвид – он потеряет свое превосходство и свой шанс господствовать над всей Землей. Это было бы чистой глупостью, особенно теперь, когда ему оставалась всего одна неделя, чтобы дождаться диктатуры Всемирного правительства.

Он постарался забыть об этом инциденте. Но не мог забыть, что ему нужна пара. Иногда он замечал красивую женщину, которую можно было бы пожелать, но стоило только ей заговорить и все очарование растворялось. Он знал, что ему нужна подходящая пара, но в целом мире никого не нашлось бы для него. Только его создатель мог создать женщину столь же совершенную, насколько совершенным мужчиной был он сам.

11

СРЕДЬ БЕЛА дня, 4 декабря, десятки тысяч бомб разорвались более чем в двух тысячах городах по всей Земле.

В небе барражировали самолеты – огромные стаи. Все дороги были забиты семьями беженцев, которые уносили свои пожитки как можно быстрее и как можно дальше от этих мест.

Бомбы посыпались на правительственные здания. Одновременный взрыв десятков тысяч зарядов, потряс мир. Огромные осколки дождем взметались в небо, чтобы сыпаться вниз, принося еще более страшные разрушения.

Теперь самолеты парили, кружа над городами, пробиваясь сквозь облака клубящейся пыли. Под ними полчища вооруженных людей врывались в разрушенные города: кто пешком, кто на лошадях или в легких маленьких автомобилях – всеми возможными способами. Растерянные, раненые горожане обычно почти не оказывали сопротивления.

Но в Лондоне все было сложнее. Вокруг Букингемского дворца собрались «Бобби»[8], поддерживаемые Колдстримским гвардейским полком[9] и всеми регулярными войсками, какие только могли собрать. За городом, в полной готовности, затаился флот – в ожидании приказов, которые никак не поступали.