Искривление

– Ему не о чем беспокоиться. Сегодня вечером у нас будет эксклюзив, который отряхнет прах с наших ног. Но прежде всего, есть ли у вас на примете хороший, надежный гробовщик и сколько он возьмет?

– Ну тебя к черту, – проворчал заведующий, копаясь в бумагах на своем столе. Затем у него отвисла челюсть. – Гробовщик?

Вместо ответа Гилрой набрал номер.

– Это Гилрой… Как у него дела?.. Нет, не у Абнера, а у другого… Отлично… Есть ли способ поторопить его?.. Ну, даже несколько часов помогут. Я появлюсь, как только улажу все дела… О, вам не нужно паниковать. Просто оставайтесь дома, пока я не приеду.

– Кто это был? – полюбопытствовал заведующий. – И причем тут гробовщик?

– Ни при чем, это моя забота. От вас мне нужен только пистолет. Молоток и зубило я возьму в хозяйственном отделе. Напишите расписку – мне нужна официальная бумага. Позвольте подумать, что еще? Ах, да…

С полной серьезностью он взял пистолет у изумленного заведующего отдела новостей. Сев за пишущую машинку и начав стучать по клавишам, он чувствовал на своей спине его пристальный взгляд. Но продолжал печатать.

Через несколько минут он выдернул лист из машины и исчез в лифте. В подвале он затребовал молоток и зубило у ничуть не удивившегося управителя хозотдела. Почти час он стучал, спрятавшись за огромной системой отопления. Когда он сунул пистолет в задний карман, серийные номера были грубо срезаны.

Затем он взял такси и совершил вояж по похоронным заведениям. Любопытно, что он, казалось, меньше интересовался ценами, гробами и роскошью катафалков, чем состоянием дел владельца и характером водителей.

Он пришел к выводу, что похоронные бюро в центре города слишком процветают для его задумки. Наконец, на Десятой авеню наткнулся на старое обветшалое здание.

– Все прогнило, – проворчал хозяин в ответ на вопрос Гилроя. – Город захватывает эти дома в свои руки. Здесь все опустело, да и как тут жить? Мне самому скоро придется убираться.

Гилрой оценил и водителя, который, очевидно, повидал немало подозрительных похорон. Он предложил владельцу за полный день аренды катафалка и шофера фиксированную сумму. И был чрезвычайно рад увидеть жадный огонек в снулых глазах хозяина. Здесь не будет лишних вопросов, проницательно подумал он.

В конце концов он позвонил редактору и сказал ему, чтобы два фотографа ждали его звонка, готовые встретиться с ним в любом месте города. Он бросил трубку прежде, чем редактор начал ругаться.

Это был просто еще один опыт в жизни репортера, ехать по городу в катафалке. На 125-й улице он вдруг вспомнил кое-что очень важное. Остановил машину и прошел два квартала по направлению к Третьей Авеню. Вернувшись через двадцать минут, он принес пакет и бросил его в длинный гроб, стоявший внутри катафалка.

ОН НЕ ПРЕДВИДЕЛ никаких трудностей в миновании постов. Он знал, что почтальоны, дворники, телефонисты, врачи и катафалки могут свободно передвигаться в зоне действия военного положения.

Водитель беспрепятственно доставил его прямо к двери профессора Лидса. Вдвоем с шофером они вытащили гроб и внесли в дом. Часовые взглянули на них только раз.

– Я так рад снова видеть вас, мистер Гилрой! – воскликнул профессор. Затем он уставился на гроб. – Какой у вас план? – с тревогой спросил он.

Из передней комнаты донесся ворчливый голос Абнера:

– Они здесь не за мной, не так ли, перфессор?

– Нет, Абнер, – заверил его Гилрой. И велел водителю оставаться на месте.

Он опустился с профессором в подвал. Удовлетворенно кивнул, увидев тело в баке.

– Еще два часа, и все будет кончено, – сказал Лидс.

Эпидермис был почти полностью сформирован. Только в отдельных местах можно было разглядеть ярко-красные мышцы там, где кожа еще не полностью наросла. На пальцах рук и ног не было ногтей, и, если не считать отсутствия волос, бровей и ресниц, черты лица были отчетливо человеческими и совершенными.

– Я просто жду, когда отрастут волосы. Это заключительный этап. Кожа будет готова через несколько минут. Затем ногти…

Гилрой услышал грохот колес над потолком. Дверь подвала распахнулась, и Абнер в ужасе крикнул вниз:

– Эй, они обыскивают все дома на этой улице!

Гилрой взбежал по лестнице и бросился через холл к окнам. В обоих концах квартала он увидел восемь солдат; четверо с ружьями стояли на тротуарах, отсекая противоположные стороны улицы. Остальные четверо разбились на пары и направились к домам с примкнутыми штыками.

– Они не могут этого сделать без ордера, – запротестовал Абнер.

– Эти не могут? – Гилрой фыркнул. – Они могут, и они это делают. Сядь здесь у окна, Абнер, и предупреди нас, когда они приблизятся. Им еще нужно пройти полквартала, прежде чем они доберутся до нас. Действуй, старик…

Он вынул сверток из гроба и побежал в подвал. Разорвав бумагу, приказал профессору вынуть тело из химического контейнера и высушить его.

– Он еще не закончен! – воспротивился Лидс. Но он извлек тело, несмотря на все свои протесты, стащил его на пол и обтер. – Он не живой! – он вдруг взвыл, прижимая дрожащую руку к груди тела. – Но должен быть… такой замечательный!