Искры

— Товарищи, я предлагаю предоставить место в Совете рабочих председателю Лисичинского революционно-крестьянского комитета товарищу Бурмистенко. Есть желающие высказаться?

— Предоставить! — послышалось в ответ.

Президиум решил предоставить место в Совете Никанору Бурмистенко и Даниле Подгорному для поддержания связи с крестьянством. А вечером на заседание Совета пришли солдаты-батарейцы и сообщили об аресте своего командира и о том, что они Избрали солдатский комитет. Их приветствовали и ввели их представителя в Совет.

После заседания Лука Матвеич и Леон пошли пить чай в смежную с залом комнату, где была кухня, но повар предложил им обед.

— Мы сами решили варить обеды для депутатов и желающих. Можно это делать? — спросил он.

— Можно, можно, и даже нужно, — ответил Лука Матвеич, а когда повар пошел наливать борщ, сказал Леону: — Хорошо дела идут, хлопче. Собери завтра всех членов комитета, вызови по телефону Чургина, Александрова. А Кошкину поручи связаться с Москвой. Поторопи условной телеграммой Вихряя в Тифлисе, чтобы оповестил Кавказский комитет о нашем выступлении в ближайшее время.

— Я написал уже туда, что как только настанет время…

— Это время уже настало.

На объединенном заседании губернского комитета РСДРП совместно с представителями местных комитетов Лука Матвеич предложил Югоринскому, Юмовскому и Александровскому комитетам начать подготовку политической стачки с расчетом перевести ее в вооруженное восстание.

Ряшин попросил слова и неожиданно сказал:

— Мы за самовооружение народа для охраны завоеваний революции от черных банд, но мы не можем взять на себя ответственность за открытое вооруженное выступление пролетариата в настоящий момент. Нас сегодня могут разгромить.

— Кто это «вы»? — спросил Леон.

— Я и Кулагин.

— Что вы предлагаете? — спросил Лука Матвеич.

— Я предлагаю подождать, пока выступят рабочие большинства основных промышленных центров страны, и тогда решить вопрос о нашем выступлении.

Наступило молчание. Никому не хотелось верить в то, что Ряшин в такой решительный момент опять повернул к меньшевикам, но не верить было нельзя. «Подлая душа. Какая подлая душонка!» — мысленно возмущался Леон и гневно сказал:

— Я предлагаю: во-первых, немедленно исключить Ряшина из членов Югоринского комитета, куда мы ввели его после покаянного заявления и восстановления в правах члена партии, и, во-вторых, целиком одобрить предложение Луки Матвеича.

— Я вполне присоединяюсь к предложению Леона, — сказал Чургин.

— Я тоже, — заявил Александров.

Ряшин встал. Лицо его налилось кровью, черные глаза засветились злыми огоньками. Однако он внешне спокойно обратился к собранию:

— Я предупреждаю вас всех, что браться за оружие сейчас ни в коем случае нельзя. Как можем мы выступать одни? Нас разобьют в первый же час нашего выступления. Что же касается моего пребывания в комитете, то вас здесь большинство, и вы можете решать так, как вам угодно. Могу добавить: лучше я не буду членом комитета, наконец членом партии даже, но зато я не буду виновником ваших безрассудных дел.

Лука Матвеич поднялся, достал из чемодана газеты и, вернувшись на свое место, бросил их на стол перед Ряшиным.

— В Харькове, рядом с нами, в Чите, Киеве и в других городах рабочие демонстрируют вместе с воинскими частями. В Тифлисе, Сухуме, Варшаве и Риге, Минске и Пскове, Пятигорске и Екатеринодаре происходят волнения среди солдат и восстания среди войсковых частей, — стоя, говорил он взволнованным голосом. — Лифляндская губерния и ряд городов объявлены на военном положении. В Самаре, Владикавказе, Одессе, Николаеве, Костроме, в сотнях больших и малых городов уже возникли Советы рабочих депутатов, Советы солдат и казаков. Газеты «Русь» и «Слово» спорят о том, удастся ли правительству созвать даже Государственную думу, и говорят, что «…теперь надо думать о создании правительства, которое могло бы созвать Думу». А вы, — исподлобья кольнул Лука Матвеич Ряшина презрительным взглядом, — вы, меньшевики, всю свою тактику построили на том, чтобы сдерживать рабочий класс, призывая его ждать лучших времен. — Он помолчал, точно с мыслями собирался, нахмурил седые брови и тихо сказал:

— Как уполномоченный Центрального Комитета объявляю об исключении Ряшина из югоринской организации за систематический подрыв единства партии и как дезорганизатора… Прошу вас покинуть совещание, господин Ряшин.

— Диктатор! Ты ответишь перед партией за свой бонапартизм! — негодующе выкрикнул Ряшин и ушел.

— Перед большевистской партией — не думаю, — бросил ему вслед Лука Матвеич и, обведя всех ясным взглядом, заключил — Итак, товарищи, есть одно предложение: повести немедленно практическую подготовку к политической стачке с тем, чтобы перевести ее в вооруженное восстание. Если других предложений не будет, давайте перейдем к обсуждению задач каждого комитета в отдельности.

Других предложений не было.

Глава шестнадцатая

1