Искупление

Ямагата вышла замуж за серьезного, сознательного мужчину. Когда появились первые признаки беременности, она отправилась к врачу и узнала, что срок у нее три месяца. Ямагата в восторге сообщила об этом мужу, тот тоже очень обрадовался и обвел предполагаемую дату рождения в календаре. Но потом он отнял десять месяцев и десять дней, чтобы точно узнать дату зачатия, и увидел, что в тот день был в командировке. С этого момента его стали мучить сомнения.

– Ты уверена, что это мой ребенок? – строго спросил муж. – Ты с кем-то переспала, пока меня не было?

Он стал давить на Ямагату, настаивал, чтобы она показала ему свой телефон. Скандал нарастал. Она же знала только дату, которую ей назвал врач, и не понимала, как можно высчитать день зачатия. Поэтому объяснить ничего не могла, а только повторяла:

– Я никогда, никогда тебе не изменяла!

Вскоре Ямагата начала думать, что, возможно, муж обвиняет ее, потому что сам виноват, и стала проверять свои подозрения. Все закончилось большой ссорой. Ни один из них не уступал, и муж заявил, что, если убедится, что ребенок не его, он с ней разведется. Не знаю, можно ли определить такое при беременности всего три месяца, но на следующий день они потопали в больницу и настояли на тесте ДНК.

Там им объяснили, как правильно рассчитывать дату рождения, и они поняли, какую ошибку совершили. Зачали они этого ребенка в первую ночь после возвращения мужа из двухмесячной командировки, когда страстно занимались любовью после такого большого перерыва. То есть ссора была абсолютно на пустом месте. Ямагата вообще-то работает в «Адачи маньюфэкчуринг», хотя это не важно… Хорошо, когда все выясняется. Их сомнения разом исчезли. Было бы ужасно для женщины, которая ни разу не изменяла своему мужу, знать, что он в душе сомневается в ее верности, причем только из-за неправильно рассчитанной даты рождения ребенка.

Есть и другая категория людей: те, кто вздыхает с облегчением, когда они ошибаются в подсчетах.

Как муж моей старшей сестры.

Если отнять десять месяцев и десять дней от четырнадцатого августа, получится четвертое ноября. Мы с ним вместе спали двадцать первого ноября, поэтому он решил, что ребенок не его. Так он подумал – вернее, убедил себя в этом.

А я никогда не говорила, что это его ребенок. Я сказала родителям и сестре, что не могу назвать им имя мужчины, что у меня были отношения с начальником на работе, и они поверили, как сказал мне муж сестры.

Отец ребенка, которого я должна родить, на сто процентов муж сестры. Но я не могу его ни в чем обвинить, поскольку сама соблазнила его. Впервые сестра привела его в наш дом десять лет назад, и я сразу полюбила его.

Что мне в нем нравится? Больше, чем внешний вид или характер, мне нравится место его работы… его профессия, я имею в виду. Я полюбила его потому, что он полицейский. Мне всегда нравилось смотреть по телевизору детективы, но особые чувства полицейские стали вызывать у меня с момента убийства Эмили.

Вы, наверное, уже слышали от других девочек, что сразу после того, как мы нашли Эмили, Маки велела мне бежать в местный полицейский участок. Он был по дороге к школе, я каждый день проходила мимо него, но внутрь зашла впервые. У меня раньше не было причин туда заходить – я ничего не теряла и не делала ничего плохого.

Хотя Эмили считала меня воровкой. Вы не знали об этом?

Простите, мы можем прерваться на пять минут? Живот болит невыносимо…

* * *

Думаю, Маки уже упоминала о том, как мы играли в исследователей. Не удивительно ли, что все, рассказанное тогда на родительском собрании, оказалось потом в интернете? Очевидно, кто-то из родителей все записывал, и это вынуждает меня спросить – может быть, вы тоже сейчас все записываете? Не то чтобы это имело какое-то значение…

Именно я узнала, что можно попасть внутрь того заброшенного дома. Наша семья выращивает виноград, а больше всего я ненавидела участвовать в сельскохозяйственных работах. Я считала, это крайне несправедливо – просто потому что имела несчастье родиться в семье фермера, я должна бесплатно заниматься тем, чего никогда не делала бы, родись я в семье служащих. Тот дом давал мне отдохнуть от неприятного занятия. Наши поля граничили с его территорией, и когда меня заставляли работать, я иногда уходила к тому дому и разгуливала вокруг, как будто он был мой. Снаружи дом выглядел необыкновенно. Я много раз пыталась заглянуть внутрь, представляя, какой он красивый, но окна и двери были плотно забиты досками.

Если вы устроитесь перекусить под большой белой березой рядом с домом, разве не почувствуете себя девочкой, приехавшей издалека и устроившей тут пикник? Эта идея пришла в голову моей сестре. Она на три года меня старше и здорово придумывала, как весело провести время. Я тогда ее очень любила.

– Надо взять еду, которая подходит для такого дома, – говорила сестра.