Искупление

Было воскресенье, середина дня. С утра, не переставая, лил дождь, и я валялась в постели, читая какую-то мангу и жалея, что сегодня не получится поиграть в том доме. Вдруг появилась Эмили. Мы особенно не дружили, поэтому я удивилась, увидав ее у себя дома. Я подошла к входной двери, и она проговорила тихим, но взволнованным голосом:

– Мама ищет кольцо. Юка, помоги мне попасть в дом.

Она имела в виду свое сокровище.

– Ты что, взяла его без разрешения? Маму не спросила? – удивилась я.

– Оно лежало у мамы в шкафчике, но это мое кольцо, – ответила Эмили.

Мне сложно было это понять. У нас в семье мама часто говорила, что, когда мы вырастем, она отдаст свое обручальное кольцо сестре, а мне – то, что подарил ей дедушка. Возможно, Эмили имела в виду что-то типа такого.

Я сразу поняла, почему она пришла именно ко мне. Только я могла шпилькой открыть замок на двери. Когда остальные увидели, как я достаю из пучка шпильку и отпираю ей дверь, все тоже захотели попробовать. И попробовали по очереди. Но почему-то больше ни у кого не получилось. Шпильки у них были точно такие же. Просто надо было уткнуться в замке во что-то и потом ее повернуть, но, как я ни объясняла это, ни одна из подруг не смогла отпереть замок. От Акико я ничего другого и не ждала, но удивилась, что Маки и Эмили, хорошо учившиеся в школе, не сумели этого сделать.

– Юка, какая ты умная! – сказала мне тогда Саэ.

Я никогда не считала себя особо умной, но всегда умела хорошо делать все руками. Я не отличалась силой, но могла вытащить плотно сидящие пробки в бутылках, развязать сложные узлы, и, кроме этого, у меня хорошо получались небольшие задания «сделай сам», которые вкладывались в журналы с мангами.

Мы с Эмили направились к заброшенному дому. Без проблем отперли заднюю дверь и зашли в гостиную, где находился камин.

– Спасибо, Юка. Подожди минутку, – сказала Эмили и заглянула в камин. Через секунду она заявила: – Все исчезло.

Мы положили жестяную коробку в правый угол, но там ее не было.

– Ты права. Ничего нет, – согласилась я. Повернулась и увидела, что Эмили пристально на меня смотрит.

– Это ведь ты взяла, Юка!

Сперва я даже не сообразила, что она хочет этим сказать. Заглянув в ее ледяные глаза, я поняла, что она обвиняет меня. Я совершенно не понимала почему и громко воскликнула:

– Я не брала!

Но Эмили стала на меня кричать:

– Это точно ты, Юка! Только ты можешь отпереть дверь. Ты тогда разозлилась на меня, потому что я не разрешила тебе примерить кольцо, поэтому и забрала его. Это воровство! И я уверена, что ты и раньше этим занималась. Ты взяла ластик Саэ; я видела, как ты потихоньку им пользовалась, а она думала, что потеряла его… Если ты не вернешь мне кольцо, я все расскажу папе. – Тут она начала кричать еще громче: – Верни кольцо! Ты воровка, воровка…

Мне многое хотелось сказать ей в ответ, но я подумала, что толку от этого не будет.

Что хотелось сказать? Такой ластик, как потеряла Саэ, был у всех девочек Западного района. Их дарили всем на рождественской вечеринке для детей годом раньше. После того как Эмили услышала, что Саэ свой потеряла, она случайно увидела такой же у меня в руках, вот и всё. И я вовсе не пользовалась им потихоньку.

Теперь мне интересно, подумала бы Эмили то же самое про Акико и Маки, если б увидела их с такими же ластиками?

Как по-вашему, что такое алчные глаза? Мама мне часто говорила, еще когда я была маленькой девочкой, что у меня такие. У нас с сестрой одинаковая форма глаз, но почему-то она говорила это только мне.

Однажды мы шли по улице, мама и я, и встретили моего одноклассника с мороженым в руках. Я ему просто помахала, а мама меня обругала:

– Перестань рассматривать, кто что несет! А то подумают, что ты завидуешь!

Она смотрела на меня с отвращением. Было жарко, и я правда думала, что неплохо бы съесть мороженое, но совсем не умирала от этого желания.

«Если ты так считаешь, надо было дать мне зрение получше», – подумала я. Когда я была в третьем или четвертом классе, зрение у меня сильно испортилось, очки не давали должной коррекции, поэтому я постоянно щурилась, чтобы разглядеть все как следует. Вероятно, поэтому она так говорила…

Простите, я увлеклась. Мы говорили про обвинение Эмили.

Она плакала не переставая, что меня очень огорчало, и я сказала:

– С меня хватит. – И ушла домой.

В тот же вечер Эмили пришла к нам домой с отцом. Мама открыла им дверь и пригласила войти. Я так испугалась, что они пришли обвинять меня в воровстве, что спряталась в ванной, но потом мама позвала меня, и голос у нее был добрый.

Я вернулась в гостиную и увидала там пучеглазого пришельца – вашего мужа. Мы с ребятами так звали его за глаза. Вам смешно, но вас тоже так звали… Простите, продолжаю.