Искупление кровью

Он взглянул на Марианну. До этого избегал на нее смотреть. Боялся выдать себя, без сомнения.

— Как ты?

— Хорошо, начальник! Благодарю вас.

Девушки явно еле сдерживали смех.

— Да что с вами обеими такое? Как будто… Как будто вы говорили обо мне, — заподозрил он.

— Ничего подобного! — поспешила ответить Жюстина.

— Делились маленькими секретами, а?

— Вот именно! — призналась Марианна, снова потягиваясь. — Рассказывали друг дружке эротические сны!

Даниэль застыл с разинутым ртом. Потом развернулся:

— Ну, тогда, девочки, я оставлю вас друг с дружкой наедине!

Он исчез за дверью, и до него тут же донеслись взрывы хохота.

— Надеюсь, он не слышал, что я говорила! — шепнула Марианна. — Не то лопнет от гордости!

— Нет, он не мог! — заверила ее надзирательница, вытирая слезы.

Безумный хохот длился еще несколько минут. Потом Жюстина решила приступить к своим обязанностям. Но перед тем как покинуть камеру, задала вопрос, который всю ночь не давал ей покоя. Самый личный из всех вопросов.

— Ты в него влюблена?

— Я не слишком-то понимаю, что это такое, быть влюбленной. Но… Мне кажется, да.

Двор для прогулок — 10:05

Лето забыло о небе над тюрьмой, таком же сером, как безнадежность и бетонные стены. Серый этот цвет так же терзал глаза, как и колючая проволока, протянутая поверх ограды. Марианна полной грудью вдохнула влажный воздух, поискала ВМ. Той нынче утром не было. Стоя рядом с лестницей, она выполнила несколько упражнений для разогрева, а потом побежала трусцой по мокрому асфальту.

Маркиза вернулась к своим обязанностям. Уселась, положив ногу на ногу, посередине скамейки. Заключенные, стало быть, уже не смогут присесть.

Марианна старалась на нее не смотреть. Всякий раз, когда лицо Соланж попадало в поле зрения, неодолимая жажда свежей крови клокотала в ней, поднималась из глубин ее существа.

Она бежала круг за кругом, а дух ее витал, где хотел. Чуть больше недели — и свидание. Фрэнки придет в восторг.

Я больше никогда не увижу Даниэля.

Забудь его, Марианна. Подумай о свободе. Эмма тоже была бы рада выйти отсюда.

Марианна бежала все быстрей и быстрей. Колено до сих пор давало о себе знать. Но оно подчинится. Достаточно проявить силу воли, презреть боль. Через полчаса она прекратила бег, сделала несколько глубоких вдохов. Потом продолжила приводить себя в форму. Не обращая внимания на толпу, лицом к стене, нанизывала одно движение на другое. Многие женщины наблюдали за ней, зрелище того стоило. Жесты стремительные, чистые, выверенные, точные. Совершенные. Термин «боевые искусства» раскрывался в полном объеме. Да, это было искусство. Во всей его красе. Великолепие тела, превращенного в оружие. Каждый удар нацелен на то, чтобы убить. Защитить свою жизнь. Те, кто ходил на курсы карате, наблюдали вблизи юное дарование, втайне надеясь однажды сравняться с Марианной. Другие бросали опасливые взгляды.

Марианна наконец скользнула на землю вкусить заслуженный отдых. Она чувствовала, что готова. Встретиться с неизвестным, с опасностью. Биться насмерть. Но сейчас настала пора возвращаться в клетку.

Соланж, на верху внешней лестницы, вопила, как сирена. Стадо двинулось в загон. Не с такой лихорадочной поспешностью, как из загона.

В сто девятнадцатой Марианна сняла пропотевшую футболку. В новых тюрьмах вроде бы установлен душ в каждой камере. Здесь ей этого ужасно не хватало. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Для начала она ополоснула лицо холодной водой. Затем подняла голову и обнаружила лицо Маркизы в зеркале. Несколько секунд они смотрели на свои отражения. Потом Марианна взяла полотенце и вытерлась перед тем, как выйти.

— Чего вам нужно?

Маркиза завладела плеером, который валялся на койке.

— Миленький! — заметила она. — Полагаю, с неба свалился?

Марианна надела чистую футболку, скрестила руки на груди.

— Положите на место… Такие продаются по каталогу… Можете заказать, если хотите!

— Ах так? И из каких денег ты его оплатила, де Гревиль?

— Просто Гревиль… И это не ваше дело.

— О нет, еще как мое! Твоя цена возросла, насколько я вижу!

Марианна закурила, замечая, что руки дрожат. Не подавай виду. Храни спокойствие.

— Дорого же обходятся начальнику твои услуги! Ты, наверное, вытворяешь всякие мерзости, раз он вот так швыряется деньгами, а?

— Не знаю, о чем вы говорите, надзиратель.

— Да нет, ты знаешь, о чем я говорю…

Вдруг Марианна с яростной улыбкой перешла в наступление:

— Тошно, что он даже не смотрит на тебя, да, Париотти?

Это задело Соланж за живое. Посбило спесь. Но она попыталась дать отпор:

— С чего ты взяла, что мне нужен этот жалкий тип?

— Знаю, ты по нему давно сохнешь, а он и глядеть на тебя не хочет… Ты подыхаешь от ревности… Знала бы ты, как с ним хорошо… Но тебе этого никогда не узнать…

— Ты бредишь, тварь несчастная!

Марианна подошла еще ближе к гадюке:

— Воображаю, как ты мучаешься… Поэтому без конца цепляешься ко мне, да? Потому что тебе плохо… Мне жаль тебя, Маркиза… Но если хочешь, я могу сократить твои мучения, — предложила Марианна с садистским наслаждением. — Никогда не могла спокойно смотреть, как мучаются животные…