Искупление кровью

Марианна застыла с открытым ртом. Скосила глаза на койку, на какую-то долю секунды. Этого оказалось более чем достаточно. Он покопался под койкой, под матрасом и извлек обломки будильника, плеера и блок «кэмел». Заглянул в пачки. Жюстина наблюдала за сценой со все возрастающей тревогой. Даниэль сунул кусок плеера под нос Марианне:

— А это? Это что?

— Это мой плеер. Я его положила на пол и наступила на него, когда вставала ночью.

Даниэль схватил ее за плечи.

— Хватит уже морочить мне голову! — зарычал он. — Ты еще скажешь, что раздавила будильник и намочила сигареты, да?

— Отстаньте от меня!

— Ты, черт возьми, скажешь, наконец, что здесь произошло?

Даниэль отпустил ее, глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. Потом обратился к Жюстине:

— Я ее подержу, а ты раздевай.

Марианна отступила к стене, Даниэль направился к ней:

— Не заставляй нас причинять тебе боль, Марианна…

Она опустила глаза. Она проиграла. Стала покорно расстегивать рубашку.

— Футболку тоже снимай…

Марианна снова подчинилась. Жюстина поднесла руку ко рту. В страхе. Даниэль стиснул стояк, скрепляющий койки.

— И брюки, — приказал он, пряча смятение под каменной маской.

Марианна исполнила. Снова следы ударов. И между ног прокладка, набухшая от крови. Начальник подобрал рубашку, протянул Марианне:

— Хватит, одевайся.

Марианна резко выхватила рубашку у него из рук.

— Ты не подралась, Марианна… Тебя избили, это совсем другое дело! И ты расскажешь, как это было. Я проведу здесь целый день, если надо…

— Оставьте меня в покое! — простонала Марианна, забиваясь на койку.

— Кто тебя вчера водил в душ? Моника или Соланж?

— Соланж… Но она ничего не видела… Она стояла снаружи, а это случилось в душевой.

— Кто сломал твой будильник? И плеер? Испортил сигареты? Париотти, не так ли?

— Ты должна рассказать нам, что произошло! — взмолилась Жюстина.

— Кто сделал это с тобой, Марианна? — снова приступил Даниэль. — Кто тебя истязал?

Истязал… Марианна почувствовала, как слезы медленно подступают к глазам.

— Я не могу ничего сказать, иначе это повторится…

— Мы тебя защитим!

— Да ну? — взвилась Марианна. — А вчера вы меня защитили?

— Успокойся и рассказывай…

Марианна, сидя на койке, раскачивалась назад и вперед. Комкала в руках джинсы: надеть их уже не хватало сил. Начальник поднял одеяло, открывая окровавленные простыни.

— Тебе нужно к врачу… Срочно.

— Нет! Не хочу! Мне не нужен врач!

— Нужен, — убежденно сказала Жюстина и присела рядом.

Марианна задыхалась между двумя своими ангелами-хранителями и наконец разразилась слезами:

— Почему вы не оставите меня в покое? Мне и без того тяжко!

— Мы не уйдем, пока не узнаем, что здесь произошло, — стоял на своем Даниэль. — Так что чем скорее ты все выложишь, тем скорее тебе дадут отдохнуть…

— Я… Я смогу пойти на свидание в среду?

— Почему нет? — удивился он.

— Пообещайте, что не отправите меня в больницу!

— Это не мне решать, это решать врачу. Но если тебя отправят сегодня, ты, безусловно, вернешься к началу следующей недели…

— Если я расскажу, она меня убьет…

— Никого она не убьет! — потерял терпение Даниэль. — Это я тебе обещаю!

Марианна снова замкнулась в молчании.

— Слушай меня хорошенько: мы попусту теряем время. Если ты еще не поняла, повторяю: я не уйду из этой камеры, пока не узнаю, что произошло вчера…

— Но вы не скажете Соланж, что я ее выдала, а?

— Я сделаю то, что должен! Теперь говори!

Марианна опустила глаза. Стиснула руки.

— Я неважно себя чувствую, — прошептала она. — Не дадите сигаретку?

Он вынул из кармана пачку. Понимал, что Марианна тянет время. Она заговорила наконец:

— Соланж позвала меня в душевую… Я удивилась, потому что Жюстина водила меня на помывку во вторник утром… Но Соланж объяснила, что директор, мол, распорядился водить всех в душ каждый день.

— Ну и ну! И ты на это повелась?! Ладно… Что было дальше?

— Дальше… Я ни о чем не подозревала… Просто мылась, и…

Она прервала свою исповедь. Даниэль удрученно вздохнул:

— Продолжай, Марианна…

И тут ее прорвало. Начальник мерил шагами камеру, слушая ее устрашающий рассказ. Жюстина придвинулась ближе, обхватила юную узницу за плечи.

Нападение в душевой, попытка обрезания. Побои Маркизы. Ее слова. Потом, к концу дня, уборка в душевой. Снова побои.

— Она… Она требовала, чтобы я умоляла… И я умоляла.

Марианна вновь разразилась слезами, Жюстина гладила ее по голове.

— Я стояла на коленях, я просила пощады! Она поставила на своем! Гадина!

Даниэль курил одну сигарету за другой. Еле сдерживал себя.

— Она пригрозила, что… Что, если я расскажу, она сделает это снова… И я потеряла сознание… Очнулась уже ночью.

— Разве Моника не приходила принести тебе ужин? — удивился Даниэль.

— Никто не приходил… У меня вчера ни крошки во рту не было… Меня только дубинкой угощали…

Рассказ подошел к концу. Офицер раздавил окурок яростным жестом:

— Жюстина, сходи за врачом. Я займусь Париотти.

— Нет! — завопила Марианна в страхе. — Не надо ей ничего говорить!

Он не ответил, вышел из камеры, в бешенстве хлопнув дверью.

В коридоре Даниэль наткнулся на Монику, которая заступала на смену. Даже не поздоровался с ней.