Искупление кровью

— Это было безумием, Марианна! Он мог бы тебя убить!

— Убить меня? Но вдали от тебя я все равно погибну…

Сердце у Даниэля разрывалось.

— Мы скоро увидимся! — поклялся он. — Обещаю, любовь моя…

Марианна обвилась вокруг него. Простила ему все и сразу. Просто потому, что он сказал: любовь моя…

— Я звонил директрисе централа П. Говорил с ней о тебе. Объяснил ей, что ты по натуре не злая… что… что, если она будет с тобой корректна, ты ей ответишь тем же. Сказал, что Моника погибла случайно.

— Спасибо.

Он опустил тот факт, что женщину на другом конце провода его слова отнюдь не убедили. Кажется, ее даже шокировал подобный демарш.

— Я должен идти, — вдруг объявил он.

Марианна стиснула его в объятиях, не желая признавать очевидного.

— Марианна, пожалуйста… Мне и без того тяжело… Мы скоро увидимся.

— Не бросай меня, Даниэль! Я без тебя погибну!

— Нет, Марианна! Нет…

Он мягко отстранил ее. Старался изо всех сил не заплакать. А она рыдала в голос.

— Не плачь, красавица! Пожалуйста, не плачь…

Она вытерла слезы, но губы по-прежнему дрожали. Даниэль коснулся их в последний раз. Потом направился к выходу. С каждым шагом кинжал вонзался ему под ребра.

Он обернулся:

— До скорого, Марианна.

— Да… Я… Я буду думать о тебе каждую секунду…

— Я тоже.

Полицейские вошли, как только открылась дверь. Марианна покорно дала надеть на себя наручники.

— Ну что, хорошо тебе было с вертухаем? — усмехнулся гигант.

Они, хихикая, вернулись на свой пост. Оставшись наконец одна, Марианна вдохнула запах, оставшийся на ее коже. Вспомнила ту пару на перроне вокзала.

Теперь я знаю. Есть человек, который любит меня так же. Мы любим друг друга так же сильно. Да, теперь она знала. Вступила в то таинственное измерение, в которое заглянула краешком глаза из окна поезда.

Теперь она может умереть, оставив нечто прекрасное после себя. Ты снова его увидишь, Марианна. Ради этого ты должна жить. Ради того, чтобы снова очутиться в его объятиях. Снова услышать его голос.

Почему же у нее ужасное ощущение, что они больше не увидятся никогда?..

Почему мужчина плачет за рулем своей машины на больничной парковке?

Четверг, 30 июня, — палата 119 — 14:00

Жара в тот день стояла невыносимая. Марианне казалось, будто ее томят на медленном огне в какой-то адской кастрюле. Коротышка и гигант исчезли из коридора, их сменили какой-то необстрелянный юнец, чуть ли не подросток, и сорокалетний бригадир, который строил из себя крутого, чтобы впечатлить своего подручного. Марианна позвала их, они вошли вдвоем.

— Чего тебе надо? — рявкнул старший.

— Вы не могли бы открыть окно? Пожалуйста! Я задыхаюсь!

— А мне насрать!

Изысканный словарь! Марианна, сидя на кровати, метнула в него уничтожающий взгляд.

— Ну же, не будь занудой! — вступился другой. — Можно и открыть! Так или иначе, на окне решетка, а она прикована…

— Ты знаешь, кто она, эта девка? Знаешь, за что она сидит? Она забила до смерти старика, в упор застрелила полицейского. Ранила патрульную, совсем молоденькую, твоих лет! Беременную к тому же! Теперь бедняжка в инвалидном кресле… Еще она убила охранницу, другую изувечила…

— Уверены, что ничего не забыли, месье полицейский? — вскинулась Марианна.

— Ты, заткни рот! Хоть подохни от жары, мне дела нет!

Марианна сдалась, уставилась в стену. Полицейские вернулись на пост, она попыталась обмахиваться футболкой, как веером. Выпила кружку степлившейся воды, потом погрузилась в созерцание серых зданий, что высились напротив. Таких же унылых, безобразных, несмотря на солнце, ниспадавшее на них всей мощью своих лучей.

Часы шли, облегчения не наступало. Только терзала боль. Запястье взывало о помощи, лихорадка укутывала мозг в электроодеяло. Швы на бедре стягивали кожу. Болел палец, болела челюсть, болел затылок. Каждый мускул, каждая клеточка тела еще помнили об истязаниях. И посреди этих безмолвных жалоб Марианна грезила.

Даниэль, рядом с нею, улыбался ей. Она воображала его руки на влажной коже. Погружалась в освежающую голубизну его глаз, словно в прозрачную воду далеких морей. Мы скоро увидимся, Марианна… Упивалась его голосом, теплым, низкого тембра. Вдыхала, пока не запершило в горле, запах, который оставил он на подушке. Никто и никогда не сможет у меня это отнять. Даже он сам.

А если он меня бросит? Если у него не хватит духу выносить презрение коллег? Охранник, который ходит на свидания к такой заключенной, как я…

Страх сковал все тело. Нет, он никогда меня не оставит. Он так сказал. Он меня любит! Господи, Марианна! Доверься ему!

Внезапно скрипнула дверь, и это отвлекло Марианну от ее страхов. Красный сигнал опасности. Даниэль? Но вошли двое полицейских.

Чего еще нужно от меня этим кретинам?

— Что, Марианна, все варишься в собственном соку? — усмехнулся бригадир.

— Оставь меня в покое, говнюк!

Он схватил ее прикованное запястье, стал выкручивать. Марианна громко вскрикнула.

— Ты со мной разговариваешь как положено, о’кей?

— Ладно-ладно!

Он отпустил ее руку и перешел на другую сторону, туда, где барьерчик убрали. Марианна решила, что будет лучше сесть.