Искупление кровью

— Привет! — улыбнулся полицейский. — Твой завтрак! Хорошо спала?

Она стиснула руки над простыней. Кивнула. Фрэнк поставил поднос на постель рядом с нею.

Настоящий кофе, два круассана. Свежевыжатый апельсиновый сок. Марианна удивленно взирала на пиршество. Выпрямилась, придерживая простыню на груди. Лучше было бы насладиться едой в одиночестве, но она не решилась попросить полицейского уйти.

— Хороший у вас кофе, комиссар… Который час?

— Девять… Я не знал, когда ты обычно просыпаешься.

— Как когда… В тюрьме не следишь за часами. Можно хоть целый день спать, если хочется…

— Как ты себя чувствуешь сегодня? Температура держится?

Она поднесла руку ко лбу. В последний момент подхватила простыню.

— Вроде бы лучше… Только на запястье нужно сменить повязку, ванна ей явно не пошла на пользу!

— Дидье привез все, что нужно, из аптеки. Бинты, компрессы…

— Спасибо… Обо мне говорили по телевизору?

— Да… Ты на первой полосе всех утренних газет! Я тебе их принесу чуть попозже.

Марианна прикончила второй круассан. Полицейский в задумчивости стоял у окна.

— Вы не могли бы мне передать сигареты?

Он взял пачку, уселся поблизости. Даже слишком близко.

— Поезд не побеспокоил тебя? У этого дома есть недостаток: совсем рядом проходят железнодорожные пути… Я никак не могу привыкнуть.

— Напротив! — отвечала Марианна, потирая глаза. — Я обожаю поезда… Их следует воспринимать не как шум. Но как путешествие, которое совершаешь в воображении…

— Путешествие?

— Немного фантазии, комиссар! Невероятно, как тюрьма развивает воображение…

Марианна бросила окурок в окно. Попала между двумя прутьями.

— Вот так меткость! — улыбнулся полицейский.

— Какая на сегодня программа?

— Отдыхать! — объявил он, вставая. — Нужно, чтобы ты поправилась, Марианна.

— Вы запрете меня в этой комнате на весь день? Да?

— Тебе здесь есть чем заняться: телевизор, радио, книги… И ванная!

— Правда. Но в тюрьме мы имели право на две прогулки в день.

— Там поглядим. А пока, думаю, тебе нужно еще поспать.

— Не люблю спать днем…

Он улыбнулся ее немного капризному тону.

— Это будет когда? — вдруг спросила она.

— Пока не знаю. Думаю, через несколько дней.

— Почему вы не говорите, кто он?

— Зачем тебе?

— Чтобы подготовиться… Привыкнуть к мысли… Боитесь, что я сбегу вместе с информацией, да?

— Надеюсь, ты не сбежишь, — заговорил он более жестким тоном. — Иначе, как ни прискорбно, придется…

— Убить меня? Это вас расстроит?

Держась за ручку двери, он взглянул ей прямо в лицо.

— Ничуть, — заверил холодно. — Просто мы провалим операцию. Вся работа насмарку.

Она опустила взгляд.

— Мне безразлично, убивать вас или нет, от этого ни жарко ни холодно…

Дверь хлопнула, Марианна застыла под простынями.

— Врешь, грязный коп! — прошептала она, глядя в потолок. — Нельзя убивать без эмоций…

Арестный дом С. — 9:15 — комната надзирателей

— До сих пор не верится, — прошептала Жюстина, помешивая кофе.

Даниэль уселся напротив.

— Мне тоже, — признался он.

— Ты счастлив, не правда ли?

— Счастлив — не то слово, Жюстина… На заключенного, совершившего побег, открывается охота. Я… Я боюсь, что полицейские ее отыщут и прикончат.

— Уверена, она выпутается! — сказала Жюстина, беря его за руку.

— Надеюсь… Но она так плохо выглядела в больнице…

Их прервал телефонный звонок. Надзирательница сняла трубку.

— Это из приемной… Двое полицейских хотят встретиться с тобой. Явно по поводу Марианны.

— Несомненно… Проводи их ко мне в кабинет, ладно?

Он закрылся у себя в берлоге, выкурил сигарету перед окном. Пожалуйста, Марианна, только не попадись… Не погибни…

Он за всю ночь не сомкнул глаз, пребывая между надеждой и тревогой, радостью за нее и горечью разлуки. Им, конечно, больше не свидеться. Если она ускользнет, то покинет страну. Даниэль желал этого больше всего на свете, хотя сердце при одной только мысли терзалось смертельной мукой.

Жюстина постучала, затем ввела двоих полицейских в штатском.

— Доброе утро, господа, — сказал Даниэль. — Прошу, присаживайтесь…

Он сел за свой стол, двое мужчин устроились напротив. Заговорил тот, кто постарше.

— Я — майор Вернер. Это лейтенант Пертюи. Как вы догадываетесь, мы пришли к вам по поводу Марианны де Гревиль…

— В самом деле, я узнал, что она совершила побег из больницы. Слушаю вас, господа…

— Не могли бы вы нам изложить причины, по которым ее отправили в больницу?

— Позавчера вечером главный врач решил, что она нуждается в госпитализации…

— По какой причине?

— Скажем, так… Во вторник она случайно убила надзирательницу…

— Случайно? Вы в этом уверены? Если я правильно понял то, что говорилось в полицейском протоколе, Гревиль душила другую надзирательницу, а мадам Дельбек вмешалась. И получила удар, который ей стоил жизни.

— Нет, не удар ей стоил жизни, а…

— Не важно. Так или иначе, это не первое убийство, которое совершила данная особа.

Даниэль взял сигарету.

— Я бы попросил вас не курить, — заявил Вернер. — Не выношу табачного дыма.

Даниэль со вздохом положил сигарету обратно в пачку.

— Спасибо, месье Бахман. Что произошло после убийства надзирательницы?