Искупление кровью

Марианна чуть прищурилась. Как кошка перед тем, как прыгнуть.

— Кем ты себя мнишь? — заорала она. — Думаешь, ты круче меня? Ты бы и двух дней не выдержал на киче! Ты, золотой молодчик в белых рубашках без единого пятнышка!

— Ты тоже меня плохо знаешь. А в тюрьму мне идти совершенно незачем. Я не убийца… В отличие от тебя. Напоминаю: поэтому я тебя и выбрал. Но начинаю думать, не предоставить ли шанс кому-то другому.

Он встал. Марианна кипела от гнева. Кулаки сжаты, челюсти стиснуты.

— Иди ты в жопу! — завопила она. — Ничего себе шанс — убить!

— В данном случае — шанс… Ты должна отдохнуть, Марианна. Отдохнуть, успокоиться.

— А ты, ты должен убраться из этой комнаты, пока я по-настоящему не разволновалась…

Она схватила книжку, лежавшую у изголовья. Но Фрэнк вовремя закрыл дверь.

Марианна принялась неистово колотить подушку. Потом упала духом и стала потихоньку грызть себя изнутри.

Даниэль, любовь моя, со мной все неладно. Я узница. Все еще узница, и, похоже, навсегда.

Только теперь не у тебя ключи от моего ада…

Пятница, 1 июля, — кабинет майора Вернера — 17:45

Пристегнутый наручником к стулу Даниэль смотрел на изгаженный палас у себя под ногами. Вернер мариновал его в камере несколько долгих часов. Чтобы он мог, так сказать, все как следует обдумать. Тяжко очутиться по другую сторону решетки. Кошмар, который снился Даниэлю сотни раз. Но реальность оказалась еще более жестокой, чем худшие из ночных блужданий рассудка. Личный досмотр, например… Нескольких минут хватило, чтобы осознать всю меру унижений, которым он сам годами подвергал сотни заключенных. Вот только он невиновен. Или почти. Его единственное преступление в том, что он полюбил убийцу. Нарушил законы великого братства работников исправительных заведений. Как многие до него.

Вернер предложил ему стаканчик кофе:

— Выпейте, месье Бахман… Похоже, вы в этом нуждаетесь…

Даниэль взглянул на него как-то потерянно. Вернер уселся напротив, а лейтенант Пертюи положил пальцы на клавиатуру, нетерпеливо предвкушая признания.

— Что ж, — приступил майор. — Вы все обдумали? Имеете что-то нам сказать?

— Я не помогал Марианне совершить побег, — устало повторил Даниэль.

— Стало быть, пистолет сам собой объявился в палате, да?

— Послушайте, месье… Я навещал ее в среду, это правда. Передал ей вещи, все, что было в камере… Но оружия не передавал. И потом, получи она ствол в среду, зачем ей было ждать до четверга, чтобы совершить побег?

— Возможно, она еще чувствовала себя чересчур слабой… Или просто дожидалась подходящего момента… Напоминаю: навещали ее только вы.

— Но я не передавал оружия, — повторил Даниэль. — Вы совершаете ошибку…

Вернер с отвратительным фырканьем прихлебнул кофе:

— Мы сейчас производим обыск в вашем кабинете и в камере де Гревиль.

— Вы там ничего не найдете…

— А у вас дома?

Даниэль изумленно воззрился на него:

— У меня дома? Нет, тоже ничего… Я вообще не понимаю, что вы рассчитываете найти! Не собираетесь же вы впутывать в это дело моих жену и детей?

— Там уже работают пять человек, — сообщил Вернер.

— Черт! Это невозможно… Что же такое творится?

— Такова процедура, месье. Прокурор выдал ордер на обыск в вашем доме.

— Но я ничего не сделал! — заорал Даниэль, вскакивая с места.

— Сядьте, месье Бахман. Успокойтесь, так будет лучше.

Даниэль рухнул на стул. Провел рукой по волосам.

— Не начать ли нам сначала? Расскажите о ваших отношениях с Марианной де Гревиль.

Даниэль устремил свой лазурный взгляд на грязное окно.

— Я вас слушаю, месье Бахман. Вы до этого уже спали с Марианной де Гревиль?

* * *

Солнце медленно опускалось за горизонт. А Марианна медленно опускалась в бездну шума и ярости. Там, в глубинах ее существа, хор демонов голосил, требуя пищи. Она этого хотела. Ей это было нужно.

Марианна пыталась поспать, чтобы обмануть злобную тварь, которая высасывала из нее энергию. Потом сменила стратегию, изнуряя себя выполнением каты[13]. Сразу после этого попробовала горячую ванну.

Но ничего не помогало. Почему ломка началась именно сейчас? Марианна не могла себе этого объяснить. Ломка всегда наступала внезапно. Ее предвещало лишь смутное ощущение надвигающейся опасности. Давящий страх, причин которого не распознать.

Убийство, срок исполнения которого близится? Нет. Марианна не станет его совершать, найдет способ покинуть эту новую тюрьму. Ведь она не согласна платить такую цену за свою свободу. И предчувствует, что, когда миссия будет исполнена, ее ждет смерть.

Нет, здесь что-то другое.

Она не переставала думать о Даниэле. Тоже своего рода ломка. Новый страх. Да, теперь, в разлуке, Марианна беспокоилась. О нем. Совершенно новое чувство. Страдать из-за кого-то. Попросту любить.

Я за тебя переживаю, любовь моя. Чувствую, с тобой творится что-то неладное… Но не волнуйся, я скоро буду с тобой. Тогда все наладится.