Искусство любви

Находясь в какой-то прострации, она не сразу сообразила, что… «Святая Дева, этого не может быть!»

Полдня Кармела перетряхивала содержимое комнаты – нефритовой фигурки ягуара не было! Ей стало дурно и страшно. Очередное выступление пришлось отложить.

…Вечером посетителей ждало необычное «шоу» – вместо Кармелы на сцену вышел… Хорхе и тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сообщил причину отсутствия певицы.

С тех пор набеги прекратились, но о дальнейшей жизни в комнате не могло быть и речи.

Хорхе решительно заявил Лауре, что Кармела отныне должна жить только в их доме. И даже немного удивился, когда та не только легко, но даже охотно с ним согласилась – хозяйку тоже смущало, что на какое-то время девушка остается без присмотра. Хотя, по ее мнению, в присмотре нуждалась не столько Кармела, сколько Хорхе – сеньора Эрнандес не поклялась бы, что ее супруг не станет тайком навещать свою подопечную…

Хорхе же действительно хотел видеть свое сокровище круглые сутки: слишком уж большая ценность была в его руках – и когда Кармелы не было рядом, он не мог не чувствовать страха за нее. Будь у него такая возможность, он с удовольствием поместил бы ее в крепкий сейф – драгоценности держат лишь там, не правда ли? Неким подобием сейфа ему предстояло сделать собственный дом и – поместить туда девушку.

Редкий случай – желания супругов совпали! На вилле певица получила уютную комнатку, общий стол и… даже общую с хозяевами прислугу в лице Софии.

Парадоксально, но Лауре опять пришлось вести бизнес самостоятельно. Несмотря на то, что Хорхе отныне целыми днями пропадал в «Лауре», толку от него было чуть – он занимался исключительно Кармелой.

Говорят, что мужчину от мальчика отличает стоимость игрушек: у Хорхе была, вероятно, одна из самых дорогих. Ведь к оригиналу было невозможно даже приблизиться – зато ее полная копия целыми сутками была в его распоряжении! Он зорко следил за изменением сценического образа Певицы – и у Кармелы оперативно появлялся подобный наряд; коллекция украшений пополнялась сходной бижутерией, а новая прическа тут же опробовалась на ее волосах.

Ехидные критики называли Певицу «поющей Барби», в то время как настоящей живой «Барби» была Кармела – Хорхе почти непрерывно возился с ней, подкармливая деликатесами, восхищаясь и опекая.

Лаура не знала, как реагировать на это. С одной стороны, ее радовала возросшая в разы популярность заведения, и она уговаривала себя не думать ни о чем другом, но… Помимо растущей поглощенности мужа Кармелой, ее смутно беспокоило то, что девушка стала для него чем-то вроде игрушки, куклы, и что-то во всем этом казалось ей неправильным, неверным… Да, она пыталась оправдать такое поведение отсутствием (из-за нее) у них собственных детей. Да, двадцатипятилетняя разница в возрасте позволяла Хорхе считать Кармелу своим ребенком, но…

Однажды, тщательно подготовившись и подбирая слова, она таки попыталась поговорить с ним на эту тему, но разговор закончился ничем: Хорхе даже не понял супруги.

«В конце концов, быть может, девочка удачно выйдет замуж, и на этом всё завершится», – констатировала Лаура в очередной раз и прекращала внутренний спор, переключаясь на ресторанные дела.

А они определенно шли в гору: от посетителей не было отбоя!

Многие из них попросту ходили «на Кармелу» – помногу раз кряду, как ходят в кинотеатры на полюбившийся фильм… Вдобавок Лаура развесила на стенах фото Певицы и Кармелы вперемешку – эффект превзошел все ожидания!

Интерес к Кармеле рос, как росло и желание обладать ею, растащить ее по кусочкам, по искоркам, погреться в свете ее популярности…

Влюбленную в певицу местную шпану, которая и окрестила ее «Звездой побережья», Хорхе разгонял грозной руганью, а порой и с привлечением охранника; ухажеров повыше рангом уговаривал и успокаивал, взывая к логике и здравому смыслу. А от сеньоров, имеющих в Веракрусе особый вес и влияние, приходилось порой откупаться. Много хлопот доставил сын директора порта – мальчишке было всего четырнадцать, но он влюбился не по-детски; Кармелу и Хорхе спасло только то, что папаша вовремя отправил отпрыска учиться в Мехико…

Хорхе не подпускал к ней никого, ревниво оберегая даже от пристальных взглядов, а Кармела была ему за это бесконечно благодарна. Неустанное, жадное, жестокое внимание пугало ее – но одновременно к ней приходило понимание: она нужна своим зрителям; они любят ее и ждут. Каждый вечер, каждый вечер!

И… она выходила на сцену каждый вечер, чтобы выдать всё, на что была способна, чтобы выплеснуться без остатка, до самого донышка… Засыпая, а точнее – проваливаясь в черную бездну, она думала только о том, что завтра снова выйдет на сцену, чтобы дарить и получать радость, отдавая всю себя… полупьяным простакам, занимающим зальчик на сотню мест.

Но разве не так же поступала и Певица, даря радость огромным залам? Певица, с которой Кармела уже сроднилась. «Звезда побережья» сама теребила Хорхе: «Нет ли у Вас ее нового выступления?» К сожалению, с получением записей возникали проблемы: в мире до эпохи Интернета были совсем другие скорости обмена информацией… Но в тот день, когда она всё же получала кассету, то прижимала ее к себе, словно драгоценный манускрипт, в котором даны ответы на вечные вопросы о любви и счастье.

В этот день ее постель оставалась неразобранной.