Искусство любви

Однако, несмотря на ошеломительный успех, жизнь Кармелы вне сцены мало изменилась. Удивительно, но певица по-прежнему почти ничего не тратила на себя – наряды ей шили, жилье предоставляли, а к гурманству и развлечениям она была равнодушна… Все свои гонорары она передавала семье, ощущая себя при этом еще взрослее и чувствуя еще большую ответственность за своих братьев и сестер.

…Пако с Тересией пришли в ресторан лишь однажды. Отец поговорил с Хорхе, а мать – с Лаурой. Затем они сели за столик, и всё выступление просидели молча, не аплодируя и не притронувшись к щедрому угощению.

Земляки же старались попасть в ресторан всякий раз, когда в кармане обнаруживалось немного песо, да была возможность уехать из города поздней ночью. А раз в месяц приезжал Серхио – забрать деньги и… оставался на целый вечер. Кармеле уже не надо было ходить на бензоколонку, но это было единственным изменением ее распорядка…

Часть II Николай

Глава 1 На крыльях Гермеса

Старший смены мотористов стармос [35] Хотько был в общем-то обыкновенным матросом, а контейнеровоз «Советская Туркмения» – обыкновенным контейнеровозом…

Зато каждый рейс в «загранку» был необыкновенным!

Во времена СССР всякий, кто побывал за границей – да еще и в капстране, да еще и неоднократно, – приобретал недоступный простым смертным статус, покрывался флером загадочности и становился кем-то вроде инопланетянина. Вопросов ему задавали много, но подспудно звучал лишь один: «Скажите, а земля, трава, асфальт там сделаны из того же материала?!»

С появлением видео заграница стала немного ближе, а заграничная жизнь чуть понятнее: советские граждане увидели, что по ту сторону «железного занавеса» живут по сути дела такие же люди, как и они. Только почему-то казалось: те, что за границей , живут во много раз лучше. Во всех странах. Они могут, например, выбросить… видеокассету в мусорный бак! Разве такое кощунство возможно было у нас?! Ведь на среднемесячную зарплату едва купишь лишь две штуки, да и то из-под полы.

Николай Хотько родился в Херсоне; мальчишкой, как и все, бегал в порт – ловил моряцкие словечки и жесты. Да и сам лихой портовый дух с детства укреплял в нем не то чтобы страсть к романтике морских путешествий, а скорее зависть к морякам загранплавания. Ведь перед ними открыты двери в «другие миры», откуда они непременно возвращаются с трофеями! В советской молодости Николая импортные вещи представлялись ему и его сверстникам чем-то почти волшебным, бесконечно желанным и неотразимо притягательным. Вожделенная «фирма» приподнимала Колю над толпой, словно крылышки на сандалиях Гермеса, – и он парил в облаках собственной исключительности, взирая на всё, что его окружало, с приятной и легкомысленной высоты.

Конечно, в Херсоне шмотки можно было заиметь и не выезжая за границу, ибо в порт заходило множество иностранных судов. Моряки были ограничены в советской валюте. Вот тут-то и совпадали интересы моряков и херсонских любителей пофрантить.

Когда приобретенный импортный ширпотреб стал перепродаваться, тогда и появилось загадочное слово – фарцовка.

Местом сбора фарцовщиков города был «карман» на улице Суворова, возле памятника генералиссимусу. Фарцовка была уголовно наказуема по статье «нетрудовые доходы», но процветала под строгим взглядом полководца, несмотря ни на какие запреты и облавы – слишком сильно было «советское» желание парить над толпой в сандалиях Гермеса.

Попавшись в первый раз, Николай не испугался – в его понимании преступниками были воры и убийцы. А он всего лишь перепродавал вещи и не усматривал в этом ничего особенно опасного и преступного…

Однако в «органах» это занятие несерьезным не считалось, и не на шутку всполошившемуся Хотько-старшему пришлось немало потрудиться, прежде чем биография сына вновь стала «чистой». Ночные кухонные посиделки были пропитаны запахом сердечных капель и тихим звоном стеклянного пузырька, ударяющего о край граненого стакана. Обеспокоенные родители, связанные в единую команду любовью, страхом и ноющим ощущением собственной вины, вели отчаянный бой с враждебными обстоятельствами и разрабатывали стратегические планы, тонкости которых позавидовал бы сам Суворов. Были подняты и учтены все знакомства, собраны и натянуты ниточки всех связей…