Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

Да, в Москве передвижки в основном связаны с 1930-ми годами, когда Москва переживала крупную реконструкцию. Тогда строился и канал имени Москвы, и мосты реконструировались, и набережные, и Дворец советов собирались строить. На самом деле самый первый эпизод случился в Москве еще в конце XIX века, при расширении путей Петербургско-Московской железной дороги в полосу отчуждения попал достаточно капитальный двухэтажный кирпичный дом. И он шел под снос. Но, как мне кажется, инженер путей сообщения по фамилии Федорович решил, а почему бы не рискнуть. Дом все равно нужно сносить. А тут я слышал, в Америке как раз передвигают. А в Америке к тому времени уже вовсю шли передвижки. И решил попробовать. И действительно, на 100 метров он его перевез на новое место. Этот дом до сих пор стоит на Каланчевской улице. К сожалению, он в заброшенном состоянии. Я все время его привожу в качестве образца того, что не передвижки вредят состоянию дома, а бесхозяйственность. Вот есть большая мечта у меня, чтобы в этом здании сегодня появился музей – Московский музей передвижек домов. Мне кажется, настолько яркий, необычный эпизод в истории архитектуры, инженерии нашей страны, что он достоин того, чтобы иметь отдельный музей.

А технологии менялись в течение веков?

Технологии немножко менялись. Самую такую главную нашу технологию придумал уже в 1930-е годы инженер Эммануил Гендель[47]. Именно о ней мне хочется рассказать. Потому что она действительно имеет ряд know how по сравнению с тем, что делали американцы. Федорович делал что-то похожее на американцев. Отрезал здание от фундамента, поднимал его на домкратах, подводил под него рельсы и ставил обратно. Гендель придумал чуть остроумнее.

С чем связаны передвижки в 1930-е годы? Почему тогда был такой бум? Самые первые крупные передвинутые дома связаны даже не с расширением улиц, а с реконструкцией мостов. До революции мосты Москвы, что это такое? Это как в Петербурге сейчас. Вы можете прям с набережной повернуть, допустим, налево и заехать на мост. В Москве, как вы помните, сейчас это сделать невозможно нигде. Обязательно есть такая эстакада, на которую вы должны заехать, развернувшись под мостом. Вот это все как раз следствие реконструкции 1930-х годов. И вот такие эстакады длиннющие зачастую залезали на уже существующую городскую застройку. Если застройка была старая, малозначимая с точки зрения тех времен, то ее, конечно, сносили. Но вот, например, такой, вот, дом добротный, большой. Во-первых, все здание по периметру одевается в металлический пояс. Потому что потом его надо будет ставить на рельсы. Кирпичную кладку на рельсы.

На уровне цоколя или ниже опускали?

Обычно это делалось примерно посередине подвальной стены. То есть делалась все-таки траншея вокруг здания, и здание отрезалось от своего подвала. То есть на новом месте строился новый фундамент и частично новый подвал. Затем под опоясывающей металлической балкой делались окошки, в подвале устраивались рельсовые пути, которые продолжались на всю траекторию передвижки и залезали на новый фундамент будущего здания. На рельсы ставились катки. В качестве катков использовались просто оси железнодорожных вагонов. То есть ничего специально не делали. Просто заказали у железнодорожников рельсы, шпалы, оси вагонов бракованные и их использовали. Затем на это все ставились мощные балки. Да, так называемый двутавровые балки в виде римской цифры «один» на катках закатывались под дом. Дом, о котором мы говорим, имел форму буквы «Г».

Это вообще немыслимо.

Но его распилили пополам по подъезду, который в левой части. И увозили только его правую часть. А левая часть осталась стоять на своем месте. То есть это была очень сложная передвижка и потому, что передвижка сопровождалась поворотом. То есть здание, его правый угол уехал на 60 метров, а левый только на 30, его повернули в процессе.

Это, конечно, очень сложно и очень мудрено. Я не могу постичь про первый этап – как под него сделать эту подложку, которая потом будет двигаться. Вот это фантастика.