Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

Но разве это классический колонный портик? Естественно, нет. Не нужно быть искусствоведом, чтобы заметить, что колонны какие-то странные. Они, во-первых, совсем неправильных пропорций, очень узкие, вытянутые. Во-вторых, они квадратного сечения. У них неправильно нарисованные капители и так далее. То есть это такая не классика, как бы берем классику и осовремениваем ее, делаем ее более строгой, более жесткой, какой-то лаконичной, геометричной. Все-таки на дворе ХХ век, как мы уже говорили, век машин, и на такой скорости проносишься по Моховой, естественно, не видно каких-то деталей, поэтому архитектура должна быть более плоскостной, более крупномасштабной. И вот это я, собственно, и называю сталинским ар-деко, а другие исследователи – по-разному. И еще одна работа, например, из тех же 1920-х годов. Это здание, над которым Алексей Щусев работал еще с 1924 года, самая смерть Ленина, это его последний вариант, третий, был воплощен в 1929 году. Тоже, казалось бы, совершенно авангардная эпоха. Часто мавзолей Ленина даже относят к памятникам авангарда. Или, не дай бог, вообще, конструктивизма. Собственно, что тут конструктивного, непонятно. Потому что совершенно очевидно, что форма очень архаичная. Это просто форма то ли раннеегипетской пирамиды или южно-американской. Или зиккурата вавилонского. То есть одна из самых архаичных форм. Это очень традиционно. Это более традиционная архитектура, чем классика. При этом облицовка очень дорогая, роскошная. Это полированные кварцит и лабрадорит. Вот еще отличительная черта этого стиля. Это тяга к роскоши. Потому что этот стиль все-таки должен демонстрировать либо величие страны, либо богатство конкретного человека или организации, если американские примеры брать. Но при этом эта роскошь выражается не в мелкой пластике, а в именно в крупных, стильных, лаконичных плоскостях. Это можно сравнить с костюмом модного американца 1930-х годов. То есть это такая простая роскошь, и она очень характерна для ар-деко.

Если говорить про обращение к востоку, в Москве их не очень много. Мавзолей практически один из немногих. Но мне довелось побывать в Нижнем Тагиле, там в 1934 году было построено такое замечательное здание. Это на самом деле городская баня, при этом она очень близко копирует вавилонские ворота, типа ворот Иштар, которые в Берлине сейчас хранятся. Или какие-то египетские порталы в храмы.

Так что еще одна отличительная особенность этого стиля – тяга к архаической традиции. Даже не к классике, не к Древней Греции, а к чему-то более древнему, более раннему. И конечно, в 1930-е годы, когда наступает такое нападение на авангард, когда его обвиняют, называют формализмом, мелкобуржуазным стилем и потихоньку уничтожают с 1932 по 1937 год, тогда ар-деко, назовем его так, выходит на передний план.

Я уже говорил, что этот стиль хорошо подходит для того, чтобы выражать властный дискурс какой-то. Или властный, или про деньги большие. В нашей стране про большие деньги было говорить не принято, поэтому ар-деко говорил про власть. Почти все административные здания этой эпохи, здания для военных министерств, для НКВД будут выполнены в таком духе. Дом Совета труда и обороны. Ныне известный нам как Государственная Дума. Мы опять видим трехчастную структуру, как у какого-нибудь дворца, как у Дома Пашкова, например, расположенного на другом конце этой большой улицы, которая называлась проспектом Маркса в советские годы. Мы видим лопатки, как бы пилястры, но они такие геометризованные. Мы видим портик на входе, но портик опять сведет к квадратным колоннам и облицован полированным мрамором. Здание для НКВД начала 1930-х на Лубянке, в Фуркасовском переулке. Та же самая история. Видим эти огромные колонны, но треугольного сечения, вдруг ставшие. Здание для военных, Военная академии имени Фрунзе – опять то же самое. Мы видим этот мощный объем с проделанными в нем перфорированными окнами. Ар-деко – это архитектура очень телесная.

А знали наверняка, при всей закрытости уже в это время советского пространства, что происходит в Америке?