Искусство, рождённое Безмолвием

После ухода Кокусэна из жизни Рёкан покидает храм, и с этой поры начинается череда его бесконечных скитаний по стране. Вероятно, это отвечало особенностям его натуры, не приемлющей спокойствие и комфорт оседлого существования, но было созвучно и традиции, сложившейся в монашестве. Вспомним, что способность не прирастать к быстроме-няющимся и зыбким формам бытия дало рождение образному и выразительному имени, каким часто называют дзэнского монаха – «ун-суй» – «облако и вода», ибо он «плывет как облако и течет как вода», не останавливаясь нигде подолгу, свободный от привязанностей и страстей.

За годы паломничества по стране Рёкан обошел, согласно традиции, многие крупные буддийские храмы и монастыри Японии, встречался, по всей видимости, со многими известными дзэнскими наставниками и учителями. Но нам ничего не известно об этих посещениях и встречах, о них не оставлено никаких записей в храмовых книгах, ибо кто же будет придавать значение визиту скромного, никому не известного странствующего монаха, каким и был тогда Рёкан.

В то время, пока молодой монах странствовал, его отец, страстный приверженец императорской власти, прибыл в 1792 г. в Киото, чтобы присоединиться к своим единомышленникам. Он горячо переживал упадок императорского двора и в 1795 г. в знак протеста против военного правительства (бакуфу), обосновавшегося в Эдо, покончил с собой, бросившись в воды реки Кацура, что протекает в западной части Киото. Узнав о случившемся, Рёкан прибыл в древнюю императорскую столицу для совершения мемориальной службы. А затем, после почти 19-летнего отсутствия в родных местах в возрасте 37 лет Рёкан неожиданно возвращается домой, в провинцию Итиго. Но даже и теперь, не переставая скитаться, он непрерывно меняет места жительства, пока, наконец, в 1804 г. не селится в крошечной хижине Кого-ан [34] у подножья горы Кугами. Сегодня на этом месте выстроен Дом-музей Рёкана – великолепное современное здание, у входа в которое многочисленных посетителей встречает каменная стела с выгравированными на ней строками известного стихотворения:

Касику хода ва Ветер принесКадзэ га мотэкуру Опавшие листья —Отиба кана Достаточно для костра.

Двенадцать лет, проведенные здесь, среди гор, оказались самыми спокойными годами в жизни Рёкана. Питался он главным образом тем, что жертвовали ему крестьяне. Он нередко спускался в деревушку, лежащую у подножья горы, играл с детьми, выпивал чашку-другую сакэ с фермерами, навещал друзей. Частенько принимал участие и в сельских праздниках, сопровождаемых танцами. Впрочем, сами стихи Рёкана, которых отличает удивительная чистота и прозрачность, лучше всего повествуют о жизни их автора, о его печалях и радостях. С непосредственностью и предельной искренностью он обращается к самым обыденным и незамысловатым сюжетам: игре с детьми, сбору подаяний, наблюдениям над жизнью крестьян…

Весь день – у окна…Мой одинокий приют окружаетШорох падающих листьев.Вместе с детьмиУрожай собираю…Не в этом ли счастье?В странствии со мнойМысли о людских печалях

И кукушки пенье.Дождливой ночью зимойЮность припомнил…Как сон, что однажды приснился.Застигнутый ливнем,Укрылся в маленьком храме.Сосуд для воды и чашка для риса…Смеюсь: точь-в-точь моя жизнь —

Тиха, скромна и бедна.Тихое дыхание приближающейся весны.Постукивая дорожным посохом, я неторопливо вхожу в деревню.Молодые зеленые ивы в саду.Поросший лотосами пруд.Моя чаша для подаяний вместе с запахом рисаИсточает аромат тысячи добрых сердец.Душа не приемлет власть богатства и мирскую славу.

Тихо повторяя молитву,Я странствую, довольствуясь тем, что приносит мне подаяние.На закате дня возвращаюсь домой по покрытым зеленью горам.Луна несмело поблескивает в потоках ручья.Я остановился у скалы, чтобы окунуть ноги в прохладную воду.Воскурив благовония, предаюсь созерцанию.И снова – одинокий монах.Как быстро пролетает время…