Искусство войны

Ли Вэй-гун ответил: "Вообще говоря, сначала обучают искусству превращать маневр в правильный бой и наоборот, а потом рассказывают о полноте и пустоте. И это правильно. Но большинство полководцев не знает даже того, как превращать правильный бой в маневр, а маневр в правильный бой. Где же им понимать, что такое полнота и пустота, что пустота и есть полнота, а полнота и есть пустота?"

Тай-цзун сказал: "Изучая противника, следует понять, где у него правильные расчеты и где ошибочные; поняв противника, следует понять законы его движения и покоя; обманно показав ему свою форму, следует понять место его жизни и смерти; столкнувшись с противником, следует понять, где у него всего в избытке и где есть в чем-либо недостаток ("Сунь-цзы", VI, 11). Эти слова означают, что маневр и правильный бой находится во мне самом, а полнота и пустота в противнике. Не так ли?"

Ли Вэй-гун ответил: "Маневр и правильный бой есть то, при помощи чего управляют полнотой и пустотой противника. Если у него все полно, я обязательно действую тривиальным боем; если у него есть пустота, я обязательно действую маневром. Коль скоро полководец не знает, что такое маневр и правильный бой, то пусть он и знает, где у противника полнота и где пустота, как же он может управлять ими? Следуя приказанию вашего величества, я буду учить военачальников маневру и правильному бою. После этого понятия пустоты и полноты, само собой, будут ясны".

Тай-цзун сказал: "Таким образом, превращать в маневр правильный бой означает следующее: когда противник думает, что это маневр, я перехожу к правильному бою и ударяю на противника. Превращать правильный бой в маневр означает следующее: когда противник думает, что я веду правильный бой, я прибегаю к маневру и ударяю на противника. Словом, надлежит мощь противника всегда делать пустой, свою же мощь полной" ("Ли Вэй-гун вэньдуй", стр. 28-30).

Сунь-цзы на протяжении своего трактата неоднократно обращается к понятиям полноты и пустоты. Главу VI он даже целиком посвящает этим понятиям. Поэтому более подробное разъяснение их будет дано в дальнейшем; здесь же надлежит только указать на то, что и эту пару понятий Сунь-цзы, так же как и все предыдущие пары, ставит в отношения могущих переходить друг в друга противоположностей. Полнота и пустота у себя и противника - это понятия не абсолютные; полнота может превращаться в пустоту и обратно. Как говорит Тай-цзун, умелое пользование приемами правильного боя позволяет "полноту" у противника, т.е. его сильное место, превращать в слабое. В каждой "полноте" заложена потенциальная "пустота", т.е. во всем том, что составляет силу противника, заложена и его слабость.

В понимании этого и в умении практически обращать силу противника в его слабость и заключается в конечном счете секрет искусства полководца. Если он это умеет, тогда действительно его удар по противнику будет подобен удару камнем по яйцу.

Итак, выяснена сущность удара по противнику: это есть удар своей "полнотой" по его "пустоте". Далее Сунь-цзы переходит к характеристике качества самого удара. Эти качества - мощность и рассчитанность.

Сунь-цзы рисует эти два понятия образами. Чтобы дать представление о том, что он разумеет под словом "мощь", он берет пример бурного потока, который в своем стремительном течении уносит огромные камни. "То, что позволяет быстроте бурного потока нести на себе камни, есть мощь". Чтобы обрисовать понятие "рассчитанности", Сунь-цзы берет сравнение с хищной птицей. Пернатый хищник поражает свою жертву на лету. "То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара". Чжан Юй комментирует: "Хищник, желая схватить птичку, непременно рассчитывает расстояние и внимательно следит и только потом ударяет. Поэтому он и оказывается в состоянии поразить свою жертву".

Это сравнение удара по противнику с ударом хищной птицы, по-видимому, очень хорошо передавало представление о боевом Ударе. Мы встречаем такое же сравнение и в "Вэй Ляо-цзы": "Когда все орудия армии сделаны удобными, когда в армии воспитаны воинственность и храбрость, то все это обращается на противника так, как ударяет хищная птица, как устремляются воды с гор в тысячу саженей" (III, 9). в позднейшее время к этому же образу прибег и Ли Вэй-гун: "Когда хищная птица собирается поразить свою жертву, она устремляется вниз и подбирает крылья".