Испанские шахматы

Ирбелину хотелось расспросить Жоржа о Грёзе, но он сдерживался. Этот молодой наглец позволяет себе… «Ох, и проучил бы я тебя при других обстоятельствах! – раздраженно подумал он. – А сейчас ты мне нужен. Придется сносить твои дурацкие выходки».

Глинский промолчал. Он с детства отличался тонким чутьем – знал, когда его вызовут к доске, когда можно пропустить уроки, когда выйдет гулять во двор девочка, которая ему нравилась. В бизнесе чутье подсказывало ему, какая сделка будет прибыльной, а от какой лучше отказаться; с кем из партнеров стоит сотрудничать, а от кого следует держаться подальше. В данном случае он готов был поклясться, что существует связь между его патроном и смертью старушек. Однако не мог объяснить, какого рода эта связь.

Ирбелин открыл рот, дабы спросить о Грёзе, и не решился, задал вопрос о Лопаткине:

– Ты узнал, по какой причине уволился этот бывший мент?

– Да. Банальная вещь – по здоровью. Наверное, служба надоела! Купил липовый диагноз, чтобы не портить репутацию, и тихо-мирно комиссовался.

– Никакого криминала?

– Увы! – покачал головой Жорж. – Не подкопаешься.

– Ездил к нему на работу?

– Угу. Парень торгует на оптовом рынке кроссовками. Неплохо, между прочим! Поговорил кое с кем из продавцов, все отзываются о Лопаткине хорошо. Работодатель тоже им доволен. А что он вам дался, Лопаткин? Хотите от него избавиться?

Его невинный тон не обманул Ирбелина. Каков нахал! Он, конечно, имеет в виду, что патрон ревнует и потому надеется накопать компромат на соперника. Тьфу, идиот!

– Твоя проницательность, Жора, достойна восхищения. Думаю, ты преуспел бы в роли циркового иллюзиониста! Чтение мыслей на расстоянии и прочее. Этакий новый Кио! Ха-ха-ха! Ха-ха! Развеселил. Ладно, иди, если у тебя все.

Глинский колебался всего минуту, потом встал и откланялся. Патрон подал ему идею!

«Возможно, я приходил сюда именно за этим!» – подумал он, спускаясь по лестнице. Уже внизу он вспомнил, что его машина неисправна, двигатель барахлит. А ездить придется до позднего вечера: к своим делам добавились похороны старушек. Грёза одна не справится.

Он позвонил из холла Ирбелину, обрисовал положение вещей. Спросил игривым тоном:

– Позвольте арендовать ваше авто на сегодня?

– Возьми такси, – рассердился тот. – Впрочем, ладно, черт с тобой! Бери мой «мерс», – смилостивился патрон. – А Сене вели отогнать твой автомобиль в мастерскую. Вот тебе и немецкое качество! Новый «Фольксваген» не пробегал и полугода.

– Хорошие машины – для хороших дорог, – возразил Жорж. – А не для загородных ухабов! Сколько я по области колесил! Вообще-то, ремонт должна фирма оплатить.

Он отключился, прежде чем Ирбелин разразится возмущенной тирадой.

Итак, Глинский на белом «Мерседесе» укатил решать вопросы, телохранитель Сеня отправился на его машине в автомастерскую, а господин Ирбелин остался сидеть в своем кабинете.

Поразмыслив, он щелкнул пальцами, открыл дорогой ежедневник в кожаном переплете, открыл его и написал: «Женить Жоржа. Срочно!» Добавил вслух:

– Так я избавлюсь от двух соперников разом!

Саркастическая и одновременно плотоядная улыбка застыла на его лице. Она скорее походила на гримасу.

Бронзовые часы на столе показывали время, когда Ирбелин обычно проверял электронную почту, они напомнили об этом мелодичным сигналом. Он доверял секретарше только общую корреспонденцию, а то, что приходило на личный электронный ящик, всегда проверял сам. Ведь его деятельность зачастую требовала конфиденциальности. В последние три недели он особо внимательно относился к появлявшимся сообщениям.

Пробежав глазами несколько посланий, господин Ирбелин остановился на одном. «Скоро наступит конец! – прочитал он. – На этой земле нет ничего вечного: ни любви, ни страданий. Ты идешь по самому краю, и любой следующий шаг может стать последним. Прощай! Или иди за нами».

Ирбелин всматривался в несколько скупых строчек, раз за разом мысленно повторяя их, пытаясь постигнуть не то, о чем они говорят, а то, о чем они умалчивают. Второе было неизмеримо важнее для него.

– Дьявол! – пробормотал он. – Кто же ведет со мной эту чертову переписку? Уж не Глинский ли? Он умен, хитер, изобретателен, и в смелости ему не откажешь. Чего он добивается?

Какое-то отупение, бессилие и страшная пустота навалились вдруг на Ирбелина. «Прощай! Или иди за нами». Что это могло бы значить? Буквально десять минут назад Глинский явился, чтобы обвинить его в смерти старух.

«Уж не они ли зовут меня с собой? «Скоро наступит конец!» Жорж и девчонка сговорились? Бред… я запутался».

Странные сообщения начали появляться месяц тому назад, и поначалу Ирбелин принимал их за чью-то глупую шутку, потом заинтересовался, а потом, не признаваясь себе в этом, стал с каким-то нездоровым любопытством ожидать их. Дождался!

Все и так давным-давно закончилось – жажда любви, так и не удовлетворенная; чистота юности; мечты о счастье. Неужели он сделал ставку на карьеру, на материальное благополучие, на бизнес – и проиграл? Почему, добравшись до желанной вершины, он чувствует себя одиноким и подавленным? Разве он не победил?