Испанский сон

Ну ничего. Она справится с этим. Главное — бдительность. А самое главное — что она наконец решила. Давно бы так… ну ладно; лучше поздно, чем никогда. Она с чистой совестью подумала об Отце, мысленно приголубила и поцеловала Его и затем стала думать о предстоящих покупках, потому что раз уж адвокатишко вбил себе в голову потратить на нее свои деньги, это нужно было сделать наиболее разумным образом.

* * *

Они купили массу вещей, не только одежды; купили, например, электрическую мясорубку — вещь, прежде невозможную в холостяцком хозяйстве Корнея Петровича. Успели побывать в кино и в ресторане; не успели зайти куда-нибудь еще — например, в гости к его знакомым — лишь потому, что из-за вещей три раза пришлось возвращаться на автовокзал, к камерам хранения. Они сели на последний автобус и дремали по пути; они оба были вполне довольны поездкой — каждый по-своему.

Утомленные, под грузом пакетов и впечатлений, они с трудом дотащились домой, и принятый наскоро душ взбодрил их лишь на краткую колыбельную ласку. Для Марины это была первая в жизни ласка специального назначения, первая профессиональная ласка, и она слегка побаивалась, что не справится, как-то обнаружит себя — одно дело притворяться в словах, другое в постели! Но ласка была короткой, а он — слишком утомлен; конечно, он не заметил ничего особенного; страхи ее улетучились, и она с радостью поняла, что постель никогда ее не выдаст. Она была нежна с ним так же, как и всегда; может быть, даже больше — жалела его, непутевого. А когда он кончил ей в попку, отвалился и заснул, она поцеловала его еще разок, по-настоящему нежно, благодарная ему за свой возвращенный душевный покой, за то, что сегодня он сам помог ей избежать грядущих ловушек и принять решение, которое — теперь она знала наверняка — только и является единственно правильным и возможным.

* * *

Время понеслось еще быстрей. Пришла пора поступать в училище — она поступила; она могла бы поступить безо всякой помощи адвоката, но ему захотелось помочь, и она противилась ровно настолько, чтобы это выглядело естественно. Вначале нужно было выезжать за город и работать на поле; она была не против, даже рада была бы повозиться с землей, но он не хотел и сделал так, что она никуда не ездила и однако же никто из училища не имел к ней претензий. Когда начались занятия, он стал интересоваться ее учебными делами.

— Не глупо ли, — заметила она как-то, — ты собираешься тратить время на мою учебу, а ведь это только до Отца.

— Разве?

Она смутилась.

— Ты же знаешь, я с удовольствием пошла бы работать. Но… я не думала, что ты хочешь… чтобы я работала в больнице — в смысле, не ради Отца, а вообще…

— А я и не хочу.

— Зачем же тогда?..

— Ну, мало ли. Может, ты захочешь в институт. После училища это несложно…

Он закурил трубочку.

— Но вообще-то меня бы вполне устроила жена со средним специальным образованием… Конечно, ты бы не работала в больнице. Ты работала бы нашим семейным врачом. Делала бы уколы детишкам… да и мне заодно…

— Шутишь, — она улыбнулась.

— Нет, — сказал он, — я не шучу.

— Да разве медучилища для этого достаточно?

— Вполне. Когда ты закончишь, наше лучшее в мире бесплатное здравоохранение просто развалится. А платное будет безответственным и потому опасным. Я не говорю о разных там осложнениях… об операциях… а вот всякие диеты, простуды, прививки… дай-то Бог СПИД от укола не подхватить… В общем, грамотная медсестра в семье — это весьма кстати.

— Понятно.

— Я прав?

— Как всегда.

Он состроил довольную физиономию.

— Скажи, — спросила она, — если все будет нормально… ну, то есть если дело прекратят — в какой психдом Его отправят? Я имею в виду, в обычный — или, может, в какой-то тюремный?

— Просто в психдом. Туда, где есть отделение соответствующего профиля.

— Для буйных?

— Не знаю. Медицинский вопрос.

— Ты бы узнал, а?

— Хорошо.

Она подумала.

— А они могут приказать психдому, чтобы Его не выписывали, если уж не вышло посадить?

— Кто «они», — уточнил он, — суд или следствие?

— Следствие, конечно… если суда не будет…

— Что ты, — усмехнулся он, — это противозаконно. — И серьезно добавил: — Хотя раньше — приказывали.

Она подумала немножко еще.

— А если человек попал в психдом, это ему записывают в паспорт?

— Хм. — Он тоже подумал. — Не знаю… к своему стыду… Вопрос специфический. Я б на их месте записывал — во всяком случае, если опасен… но на практике, наверно, где как…

— Ты можешь сделать, чтобы Отцу не записали?

— Хм. Попробую…

В сущности, с ним было хорошо. Он окружил ее заботой и лаской, брал на себя множество мелких дел — договорился, например, чтобы по субботам их возили на базар за припасами — и если бы она действительно собиралась замуж, лучшего человека ей было не найти. Он начал строить планы. Начал считать деньги, больше работать… понемножку начал зондировать почву в Китеже… даже в Москве…