Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

Так, многие инсценируют аварии застрахованных машин и получают внушительную сумму. Та же тактика применяется и с фиктивными болезнями, обнаруженными у русского больного русским же врачом. Многие из русскоязычных, живущих в дешевых льготных квартирах для бедняков, фиктивно разводятся и в результате имеют две почти бесплатные квартиры, одну из которых сдают знакомым уже по реальной рыночной цене.

Другой неблаговидный трюк – сказаться больным и нанять себе фиктивную сиделку, разделив с ней ее зарплату, которую будет выплачивать государство. Среди этой категории наших бывших соотечественников популярен такой анекдот. Встречаются двое иммигрантов. Один другого спрашивает: «Ты уже устроился?» «Нет, пока работаю!» – отвечает «неудачник».

Увы, заработать денег на таких читателях было очень трудно. Главное же, конечно, что с появлением некоммунистической российской прессы, а особенно интернета необходимость в американских русскоязычных изданиях полностью отпала.

Я как раз застал момент, как газету собирались купить некие киевские бизнесмены. К этому моменту газету стали уже делать живущие как в Америке, так и в Киеве журналисты. Материалы киевлян часто вызывали у «американцев» просто бешенство.

Помню, как «украинская сторона» разместила материал о создании во время немецкой оккупации украинской футбольной команды. Нью-йоркские журналисты «Нового русского слова» этой статьей очень возмущались: «Каково читать такое нашим старикам на Брайтоне!» Я эту заметку не читал, так что судить не берусь, но сама история создания этой киевской команды описывалась даже в советской прессе.

A вскоре в Нью-Йорке появились и киевские бизнесмены, потенциальные новые спонсоры газеты. Для начала они угостили нас знаменитым «киевским тортом», а потом устроили форменный разнос.

Потенциальных издателей очень возмутило, что телевизионное программа в «Новом русском слове» появилась на день позже, чем в другой русскоязычной газете. Мне эти претензии показались странными: во-первых, телевизионную программу можно и в интернете посмотреть, а во-вторых, что же эта за газета, которую только из-за программы покупают?

Как бы там ни было, но украинцы газету решили не покупать, и она закрылась. Так что эмигрантский журналист из меня не вышел, что может и к лучшему!

Часть вторая. Мои журналистские странствия

Немного о многих

Хотя я и больше общался с полевыми командирами, чем с мировыми знаменитостями, кое-какие встречи с ними за долгие годы в журналистике все-таки были. Приведу те из них, которые как-то врезались в память.

Михаила Горбачева я встретил на какой-то тусовке в начале 90-х. Тогда у меня к нему никаких претензий не было, поэтому я просто не знал, что его спросить, и не стал к нему подходить. Про встречу с Путиным я уже писал выше – напоминает анекдот про чеховского героя, гордившегося тем, что газеты написали про то, что он попал под лошадь.

С Сергеем Шойгу я познакомился, когда он был министром МЧС, на войне в Чечне. Вместе с двумя американскими фотографами я подошел к охране Шойгу и попросил, чтобы они взяли нас с собой в вертолет. Охрана обещала выяснить все у Шойгу. Ответ нам передали отрицательный, мы было приуныли, но тут мимо нас к вертолету проследовал сам министр.

– Здравствуйте, я – журналист из «Известий», а это американский фотокорреспондент. До Грозного не подкинете?

Шойгу остановился.

– Здорово, мужики! Не вопрос – идите в вертолет.

С президентом Грузии Эдуардом Шеварднадзе[5] я познакомился в западной Грузии во время боев с звиадистами. Несколько газет опубликовало мой снимок испуганного президента с подписью: «Шеварднадзе на линии огня». При мне к грузинскому президенту подошел какой-то оборванный местный житель и, к чести Шеварднадзе, он дал знак пропустить к себе крестьянина. Они даже обнялись.

А вот массового мародерства грузинской армии (ограблены были почти все местные жители), президент «не замечал». Так, например, когда я брал интервью у Шеварднадзе, под дверью администрации томилась крестьянка, пытавшаяся пожаловаться президенту на солдат, отобравших у нее корову.

С таджикским президентом Рахмоном Набиевым[6] у меня были чисто коммерческие отношения. Во время гражданской войны он бежал в свой родной Худжанд, хотя формально и оставался президентом. Я раздобыл его домашний телефон (мобильников тогда не было) и регулярно звонил ему. Обычно президент говорил какие-то незначащие банальности, но учитывая его статус, я всегда мог продать его интервью западным агентствам – получались почти халявные деньги.