Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

«Остались, как водится, подвалы, из которых выползали люди. Их несомненный национальный облик, как и вообще совершенно русский облик Аргуна, делал произошедшее совершенно ирреальным… Тех двух стариков, которые врезались в наш разговор, звали Василий Кронштан и Мария Троценко. Они услышали слова капитана. «А вы знаете, что тут чеченцы творили с русскими людьми?». И заполошно закричали, наступая на вооруженного офицера: «Пока вы нас бомбили, они нас кормили!» – пишет в книге «Карта Родины» журналист и писатель Петр Вайль, и я безоговорочно ему верю.

Приведу еще такой пример. Как-то в начале своего пребывания в Грозном я взял такси. Таксистом оказался благообразный старик с внушительной седой бородой и в папахе. В дороге старец расспросил меня, кто я и откуда. Когда в конце пути я хотел расплатиться, то шофер категорически отказался брать с меня деньги: «Платить должен вам я, не вы. К сожалению, сейчас у меня нет лишних денег – вчера российская авиация разбомбила мой дом. Поэтому просто огромное вам спасибо за вашу благородную работу!»

В такой ситуации почти все журналисты встали на сторону чеченцев. При этом ненужную нам информацию (например, о массовых гонениях на русских в Чечне) мы отбрасывали на подсознательном уровне, так как она не вписывалась в нашу стройную картину мира.

Недавно я прослушал интервью с очень «просепаратистским» журналистом Семеном Пеговым, работающим в ДНР-ЛНР. Журналист (а по нему видно, что он честный) говорит, что, когда он видит разбомбленные украинской армией дома мирных жителей, убитых женщин и детей, то для него очевидно на чей стороне правда. Семен, именно также я рассуждал в Чечне, но жизнь оказалась сложнее.

«Наступила очередь плохих!»

Увы, после вывода российских войск из республики я не узнал столь полюбившийся мне народ. В Чечне стали захватывать в заложники журналистов, включая тех, кто делал всё для победы сепаратизма.

«Чему ты удивляешься?! Просто в начале они тебе свои хорошие качества показывали. Теперь наступила очередь плохих», – посмеялся над моей растерянностью пожилой русский учитель из Грозного.

Действительно, такое поведение не было удивительным. Горцы славятся своим гостеприимством и широтой души, поэтому практически никто из них не будет мелочным настолько, чтобы ограбить журналиста, путешествующего по Чечне с несколькими сотнями долларов. Другое дело, когда за представителя прессы стало возможным получить миллионный куш. В этом случае искушение часто оказывалось слишком сильным.

Кстати, существует версия, что первый захват заложников инспирировал Борис Березовский. Якобы он понимал, что широко проафишированный выкуп за бешенные деньги спровоцирует новую волну похищений, что в свое очередь повлияет на отношение журналистов к любимым им прежде сепаратистам.

Как бы там ни было, но к началу второй войны российскую прессу уже было не узнать: былой поддержке «движения сопротивления» не было и в помине. Вспоминаю свой приезд на вторую чеченскую. Я слушал те же разговоры о бомбежках мирного населения, но былого сочувствия у меня уже не было. Да и ко многим своим собеседникам я стал относиться более критически. Так, помню, был в одной семье и разговорился с мужчиной, приехавшим воевать из Москвы.

– А кем вы были в Москве?

– Бандитом, – честно ответил собеседник.

Журналистские типажи

Впрочем, на второй чеченской журналистов почти не было, и, к тому же, они за редчайшим исключением, передвигались с российскими военными.

А вот на первой чеченской журналисты действовали вполне самостоятельно, и их было просто очень много.

Наиболее многочисленная группа – это стрингеры западных фотоагенств. Чтобы не платить в случае гибели репортера страховку, крупные компании предпочитали нанимать внештатников, польстившихся, в первую очередь, на достаточно большие суммы.

Так, российский стрингер, работавший на западные СМИ в зонах конфликтов бывшего СССР, мог заработать в день более 200 долларов США. Помню, что часто вместо приветствия в Чечне произносилась фраза из знаменитого фильма о шпионах «Мертвый сезон»: «На кого ты работаешь?»

Немаловажный мотив для поездки в «горячую точку» – желание прославить свое имя в журналистике. Нередко журналисты получали мировую (или, по крайней мере, всероссийскую) известность, передав всего лишь один репортаж.

И, наконец, в «горячие точки» нередко ездили люди с ярко выраженной авантюристической жилкой, которые чувствуют себя неуютно в мирной жизни. Часть из этих людей были настоящие фанатики. Пожалуй, наиболее ярко этот тип представлял бывший главный редактор «Новых Известий» Валерий Яков.

Помню, в бытность этого человека начальником репортерского отдела в «Известия» его сотрудник жаловался мне, что начальник послал его в Таджикистан «походить по чумным баракам».

В реальности Валерий не думал, что совершает плохой поступок, просто он сам, ради хорошего репортажа, пошел бы в такие места, не задумываясь. Начальник отдела попросту не понимал, что не все люди также готовы пойти на любые жертвы, ради славы, как он.