Испытание на прочность

Трудно описать то чувство упоения, с которым вели свой огонь бородинцы по красным рядам англичан. С каким неизъяснимым наслаждением они всаживали свои пули в ранее неуязвимого для русского огня врага, по воле случая оказавшегося сегодня в их руках.

Залп следовал за залпом, и, словно огромные кегли, сбитые невидимой рукой, падали на землю гвардейцы английской королевы, не успевая сделать ни одного ответного выстрела. В числе убитых и раненых в первые минуты сражения было много офицеров. Их места, согласно боевой диспозиции, находились перед солдатским строем. Ведь чтобы командовать ведением огня, они должны были занимать место впереди своих подчиненных. Поэтому и гибли они тоже в числе первых.

От плотного огня бородинцев пострадал и сам генерал Бентинк, хоть и находился далеко от передовых линий своих солдат. Шальная пуля на излете пробила левое предплечье, не принеся большого вреда здоровью командиру королевских гвардейцев. Однако ему пришлось сдать командование бригадному генералу Эшли и под присмотром верного адъютанта на коне отбыть в лазарет.

Джозеф Эшли был опытным и храбрым командиром. Простые солдаты и офицеры любили его и верили ему, однако его командование продлилось чуть меньше пяти минут. Оказавшись в зоне поражения прусским свинцом, Эшли получил ранение в бок и рухнул на землю, не успев назначить своего преемника.

Столь внезапная потеря командиров и стала причиной разыгравшейся на плато трагедии. Пока было принято решение, к кому же перешло командование, стоявшие в боевом порядке гвардейцы гибли, не имея приказа открыть огонь.

Долго, невыносимо долго продолжалась эта неразбериха, за время которой потери гвардейцев росли в геометрической прогрессии. Наконец кто-то из оставшихся в строю капитанов дал долгожданную команду, и поредевшие шеренги гвардейцев ее величества дали ответный залп по врагу.

Но когда пороховой дым развеялся, оказалось, что стрельба не нанесли русским шеренгам серьезного урона. Потери бородинцев не шли ни в какое сравнение с потерями королевских гвардейцев.

Гул негодования пронесся по рядам англичан. Сжав зубы, они вступили в смертельное состязание со стрелками Штольца, в котором у них не было ни единого шанса на победу.

Послушно выполняя команды командира, бородинцы планомерно опустошали свои патронные сумки. Подобно хорошо отлаженной машине, не отвлекаясь ни на что, они твердой рукой слали и слали гудящую смерть в сторону врага, пока тот перезаряжал оружие.

Как много гвардейцев погибло за это время, пока они торопливо насыпали порох в дула своих штуцеров, загоняли пыжи и забивали шомполами пули, а русские стрелки опустошали красные шеренги.

Иногда же, хотя и ружья были заряжены, и курки взведены, но запаздывала команда стрелять, пока решалось, кто должен ее отдавать. Вновь безвозвратно пролетали драгоценные секунды, за каждую из которых гвардейцы успевали заплатить несколькими жизнями. Когда же, наконец, вернулась возможность действовать, перед британцами возникла другая угроза.

Пока солдаты Бентинка занимались бородинцами, к месту боя незаметно подошла штурмовая колонна Томского полка. Без всяких помех солдаты полковника Гуськова приблизились к врагу и, дав залп из своих штуцеров, устремились в штыковую атаку.

В итоге стрельба гвардейцев ее величества не принесла должного результата, они не смогли справиться с яростным натиском русских и позорно бежали, оставив свои позиции.

Нападение штурмовой колонны генерала Реада на бригаду генерала Торна было тоже довольно успешным, но не столь эффективным, как у бородинцев Штольца.

Под покровом ночи они смогли тайно приблизиться к позициям англичан и атаковали их. Русские пехотинцы появлялись внезапно, двигались быстро, поэтому британские канониры и стрелки не смогли помешать наступлению Владимирского полка. Неся заметные потери от штуцерного огня противника, русские солдаты все же смогли приблизиться к англичанам и вступить в рукопашный бой.

Неизвестно, как сложилась бы схватка владимирцев с элитным подразделением дивизии герцога Кембриджского, но в самый важный момент боя на фланг и тыл противника обрушились егеря шестой дивизии. Они вслед за Томским полком поднялись на плато и стремительно атаковали врага. Зажатые с двух сторон британцы были вынуждены отступить, не в силах противостоять натиску русской пехоты.

Стоявшая на левом фланге бригада генерала Монфреди не была атакована русскими, в отличие от остальных сил дивизии Бентинка. Услышав выстрелы и крики своих товарищей, англичане с тревогой ждали появления русских полков перед собой, но время шло, а враг так и не появлялся.

Строго придерживаясь устава, Монфреди не двигался с места, терпеливо ожидая приказа к действию от своего командира генерала Бентинка.