Испытание на прочность

Неизвестно, что подумали в этот миг генералы, но Горчаков расценил этот жест как готовность графа к предъявлению благородному собранию очередного письма царя с неизменным вердиктом Николая Павловича: «Я так желаю». Поэтому, не желая публичного принижения своего авторитета главнокомандующего, Горчаков поспешил удовлетворить столь необычную просьбу Ардатова.

– У меня нет никаких причин отказывать вам в этой просьбе, Михаил Павлович, однако хочу подчеркнуть, что наступление следует произвести как можно скорее. Враг не сегодня-завтра возобновит штурм города, и может так случиться, что мы будем вынуждены оставить южную часть Севастополя. Готовы ли вы уложиться в столь малый временной срок для подготовки нанесения удара?

– Да, – без колебания подтвердил Ардатов, – я полностью согласен с предложением генерал-майора Попова о наступлении на врага со стороны Инкермана. Думаю, что понадобится несколько дней, чтобы внести окончательные коррективы и подготовить войска к сражению.

Этими словами Ардатов полностью отрезал себе все пути к отступлению, и в случае неудачи ему не на кого было бы жаловаться, обвиняя в своих просчетах. Поэтому Горчаков тут же в присутствии военного совета объявил о назначении Ардатова командующим предстоящей операцией, и его решение было закреплено соответствующим приказом.

Назначая дату удара по вражеским позициям, граф Ардатов всего лишь на один день опередил своего противника, генерала Пелисье. Желая реабилитироваться перед своим императором за прошлые неудачи, командующий Восточной армией собирался 18 сентября предпринять новый штурм севастопольских бастионов, до наступления холодов захватить южную часть города и уничтожить стоявшие в бухте корабли Черноморского флота. Это бы позволило Пелисье объявить, что основная задача этой войны выполнена и французские войска могут возвращаться домой.

Новость о победе над Севастополем была нужна официальному Парижу, как глоток воздуха утопающему. Тайно купленные русским царем парижские газеты колоритно описывали все тяготы и невзгоды, претерпеваемые французскими солдатами на далекой чужбине. Последние репортажи корреспондентов о неудачном штурме Малахова кургана были своеобразным холодным душем, что остудил многие горячие головы поклонников Второй империи. Теперь единственное, что волновало парижан, да и всех остальных французов, когда же закончится эта затянувшаяся война.

Намереваясь на этот раз обязательно взять Севастополь, Пелисье снизил численность обсервационных сил до пятидесяти тысячи человек. Все остальные солдаты из почти стотысячной армии союзников были отправлены в штурмовые колонны: сорок шесть тысяч против Корабельной стороны и четырнадцать тысяч против Городской стороны.

Тылы обсервационных сил со стороны оврагов Килен-балки прикрывали английские дивизии генерала Бентинга и Кордингтона вместе с восемнадцатью орудиями, которые занимали очень выгодное положение и могли простреливать насквозь все подходы к британским позициям.

На случай внезапной атаки русских имелась шотландская бригада Камерона в качестве резерва. Этих сил, по мнению британского командующего, генерал-лейтенанта Симпсона, было вполне достаточно, чтобы отразить нападение врага или, в худшем случае, продержаться до подхода главных британских сил, дивизий Бернара и Ингленда.

На Федюхиных высотах, прикрывавших подход к Сапун-горе, главному оплоту тыловой обороны союзников, находилась французская пехота общей численностью восемнадцать тысяч человек при сорока восьми орудиях под начальством генерала Гербильона.

На правой, восточной, возвышенности располагалась первая бригада дивизии Фоше с шестью орудиями. Рядом с большой балаклавской дорогой, в господствующем пункте среднего возвышения, стояла вторая бригада той же дивизии и часть бригады Вимпфена при шести орудиях. Левую же, западную, возвышенность занимали войска Каму, которые прикрывали подход к реке Черной и имели также шесть орудий.

Высоты Гасфорта были заняты сардинскими войсками числом в девять тысяч человек при тридцати шести орудиях под начальством генерала Ла-Мармора. На правом крыле, примыкая к речке Варнутке, стояла дивизия Моро, на левом фланге – дивизия Тротти; а позади, в резерве, – бригада Джустиниани, четыре эскадрона кавалерии полковника Савоару и крепостная артиллерия.

Все пространство Балаклавской долины между Гасфортовыми и Федюхиными высотами прикрывали кавалеристы генерала Морриса вместе с британской кавалерией генерала Скерлета общей численностью в тридцать эскадронов. Турецкий корпус, состоящий из десяти тысяч человек под началом Али-паши, занимал высоты правее села Камары. Генерал д’Алонвиль, с двумя батальонами пехоты и двенадцатью конными орудиями, стоял на биваках в Байдарской долине.

В случае атаки русских войск на реке Черной союзники могли выставить против них до тридцати пяти тысяч человек, а затем должно было подойти подкрепление в виде кавалерии Скерлета и французских частей с главных позиций на Сапун-горе.