Испытание на прочность

Такова была дислокация вражеских войск, которая уже была хорошо известна графу Ардатову, благодаря умелой работе разведки, большей своей частью состоявшей из балаклавских греков. Постоянно рискуя быть схваченными врагами, они регулярно приносили драгоценные сведения о силе противника с противоположного берега реки, разделявшей воюющие стороны.

Именно эти сведения легли в основу наступательного плана Михаила Павловича, который предполагал нанесение по обсервационным позициям врага не одного, как это было озвучено на совете у Горчакова, а сразу двух равноценных по своей силе ударов. Это была очень необычная тактика для того времени, и поэтому, опасаясь саботажа со стороны генералов, граф до последнего дня держал общий замысел операции в строгом секрете.

По замыслу Ардатова, один из ударов следовало наносить со стороны Инкермана по британским позициям, которые были не столь хорошо укреплены, как это полагали в штабе Горчакова. Гордые британцы не извлекли должного урока из прошлогоднего наступления русских и всего лишь увеличили число своих батарей и караульных секретов.

Наступление на английские позиции было поручено корпусу под командованием генерал-адъютанта Реада. В его состав входили батальоны Бородинского полка, солдатам которого отводилась важная роль в будущем сражении.

Михаил Павлович хотел лично повести своих подопечных в бой, но должность командующего наступлением делала это намерение невыполнимым. Поэтому общее командование батальонами было возложено на полковника Штольца, человека жесткого, но, как показали учения, весьма талантливого и способного к импровизации. Его Ардатов изначально готовил к роли своего заместителя, на случай собственной гибели или ранения, но судьба внесла свои изменения в планы графа.

Второй удар предполагалось нанести в направлении Гасфорта отрядом, во главе которого стоял генерал-майор Попов, вместе с Ардатовым разработавший этот план. Им предстояло разгромить сардинцев и, угрожая возможным ударом по Балаклаве, главной базе англичан, выманить на себя французские силы, прикрывающие Федюхины высоты.

Чтобы хоть как-то ослабить натиск противника на отряд Попова, в который входил Смоленский полк, второе детище Ардатова, отряд генерал-лейтенанта Липранди должен был связать главные силы врага отвлекающим боем у Трактирного моста.

С этой целью была начата демонстративная переброска части сил к переправе через реку Черную, дабы утвер дить противника в мысли о скором наступлении русских войск именно в этом месте. Вражеские лазутчики быстро донесли об этом генералу Симпсону, а тот в свою очередь известил Пелисье.

Командующий Восточной армией поблагодарил британца за добытые сведения, но не предпринял никаких серьезных мер, посчитав эти действия отвлекающим маневром русских перед штурмом Севастополя союзниками. Уж больно открыто и демонстративно действовал противник.

Главный удар неприятеля, по мнению Пелисье, можно было ожидать со стороны Второго бастиона с одновременным нанесением удара по тылам союзников в районе Килен-балки. При удачном течении дел этот удар мог привести к прорыву блокады Севастополя с юга и сорвать приготовления союзников к штурму крепости.

Это подтверждали донесения лазутчиков, заметивших большое скопление новых войск по ту сторону Килен-балки. Поэтому именно туда французский главнокомандующий перенаправил основные силы британцев из тылового прикрытия, посчитав, что русские не будут повторно штурмовать узкий проход на плато Инкермана.

Конечно, в рассуждениях генерала Пелисье был свой здравый смысл и верные догадки, но не это было главным в плане Ардатова. Граф стремился не просто сорвать очередной штурм Севастополя, для него важнее было нанести противнику такой урон, чтобы тот был вынужден отложить свое наступление как минимум до весны будущего года.

В ночь перед битвой граф Ардатов был в прекрасном настроении, чего с ним не бывало последние два года. Вместе со всеми солдатами и офицерами он отлично выспался днем и, подкрепившись обедом из полевого котла, отдал последние приказы.

Штурмовые колонны уже выдвигались в темноте к месту атаки, когда перед Ардатовым предстали казачьи пластуны. Вот уже несколько дней казаки проводили скрытое наблюдение за позициями англичан в районе предполагаемой атаки.

– Ну что, Северьяныч, ничего подозрительного не заметил? Все ли тихо? – спросил граф старого казака, на счету которого был не один вражеский «язык», а также несколько тайных рейдов по ближайшим тылам противника.

– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, все без изменений. Через полчаса у англичан должна быть смена караула, а через час мои ребята снимут их в два ножа.

– А дозорные секреты? – требовательно уточнил граф.

– Нет их там. За это я вам, ваше превосходительство, головой ручаюсь. Сам лично наблюдал за этими позициями три дня и ни разу возле них дозорных не заметил.

– Это хорошо. А вот скажи, Северьяныч, как по-твоему, ждут они нас или нет? – поинтересовался у пластуна Ардатов.

Казак на секунду задумался, а затем, тряхнув головой, убежденно произнес: