Испытание. По зову сердца

— Слушай, мил человек, нам не до шуток... — И старик решительно направился в избу. За ним последовали остальные.

Железнов вышел старикам навстречу. Но старик поначалу и к нему отнесся с таким же недоверием. Похудевший, осунувшийся Железнов походил на человека, только что вышедшего из больницы. На нем, как и на Хватове, одежда висела, точно на вешалке.

Яков Иванович поздоровался с крестьянами и пригласил их в избу. Там крестьяне увидели лежащую на столе карту и услышали, что адъютант называет Железнова комдивом. Это наконец убедило их в том, что он и есть главный.

— Товарищ начальник, то есть товарищ комдив, — перебирая руками шапку, обратился к нему опять тот же старик. — Где же это видано, чтобы последний хлеб у крестьян отбирали, скотину со двора гнали?.. Ведь у Советской власти на этот счет порядок есть.

— Кто это делает? — вопросительно взглянул на Хватова Железнов.

Хватов пожал плечами.

— Кто же может делать? Вестимо, ваши... Как их, реквизиторы... — сказал старик.

— Какие реквизиторы?! — спросил Железнов.

— Красноармейцы... Говорят, какой-то полковник приказал. Все равно, говорят, фашистам достанется. И все, что найдут, гребут под метелку... Прикажите им брать по надобности... Мы ведь не отказываем, понимаем, что вам нужно... А последнее пусть не трогают... Фашистам мы сами не дадим. Мы ведь тоже понимаем... Советские люди...

— Неужели Добров? — спросил Яков Иванович Хватова и повернулся к старикам: — Ступайте к себе, товарищи. Я сейчас же прикажу это безобразие прекратить, а виновника строго накажу.

— Я с ними пойду, — сказал Хватов, когда старики вышли.

— Арестовать мерзавцев! — вскипел Железнов. — А если это сделал Добров, пусть немедленно явится ко мне!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

В прорези почтового ящика Вера увидела разноцветные конверты и заторопилась. Она ждала весточки от отца, но по почерку увидела, что это письмо от Тамары. Читая, Вера задержалась у дверей, перед кабинетом начальника курсов. Тамара писала о текущих событиях в полку и рассказывала о своих чувствах к Брынзову. В конце она сообщала, что в полк пришло письмо от Кости из Качи...

— Младший лейтенант Железнова! — вызвал Веру порученец начальника.

Вера встрепенулась, торопливо сунула письмо в левый карман гимнастерки и вошла в кабинет.

Начальник курсов встал из-за большого письменного стола, поздоровался, предложил Вере сесть в кресло и сам сел напротив нее.

— Итак, Вера Яковлевна, ваша учеба закончена. Теперь наступает новая жизнь. — И, желая еще раз убедиться в том, насколько твердо намерение Веры работать в разведке, он стал рассказывать о трудностях этой службы, внимательно следя за выражением ее лица. Вера слушала внимательно. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. — Теперь вы не Вера Железнова, а Кравцова Настя. И к этому имени должны привыкнуть... Никакие испытания, хитрости и даже пытки не должны вырвать у вас настоящего вашего имени. Так же вы должны хранить истинные имена всех тех, кто с вами будет работать...

В этот момент в кабинет вошел порученец и доложил, что приехал полковник Алексашин. Вера обрадовалась. Алексашин, наверно, сможет ей что-нибудь сказать об отце, от которого давно уже не было писем. Вера попросила у начальника курсов разрешения обратиться к Алексашину. Начальник согласился, но предложил ей выйти из кабинета и подождать в приемной.

Проходя мимо Веры, Алексашин поздоровался с ней, и девушке показалось, как-то очень быстро от нее отвернулся, словно боялся расспросов. Однако Вера убедила себя в том, что ошиблась.

— ...Снова приехал отобрать двух-трех добровольцев для выполнения того же задания, — сказал Алексашин начальнику курсов.

Тот с тревогой посмотрел на него:

— А что с теми? Погибли?

— Наверно, — тяжело вздохнул Алексашин. Речь шла о двух отправленных им в тыл врага разведчиках. — Вот уже вторые сутки вызываем по радио — ни слуху ни духу.

— Что говорят летчики?

— Вот в том-то и беда, что летчики тоже не вернулись.

— Не вернулись?! — Начальник курсов нахмурился. — Как больно и жалко, прекрасные ребята!..

Он встал, открыл сейф, вынул список курсантов и, сев за стол, стал называть фамилии тех, кого он мог бы рекомендовать для этого опасного задания. Назвал он и Железнову.

— Железнова? — Алексашин задумчиво посмотрел на него. — А хорошо ли посылать Железнову?

— Почему вы сомневаетесь? — спросил начальник курсов. — У нее прекрасные задатки разведчицы. Из всех курсантов она, пожалуй, самая лучшая. На нее вполне можно положиться.

— Это все так, — согласился с его доводами Алексашин. — Однако здесь есть одно «но». Командир этой дивизии — ее отец.

— Да-а? — протянул начальник курсов и задумался. — А с ним все в порядке?

— Вот именно, что нет! Мы имели сведения, что он и комиссар дивизии ранены... Но последнее донесение подписал он сам. Мы полагаем, что Железнов в дивизии...

— Что же вас пугает? Расчувствуется? Но это не страшно. Ведь ее задача найти дивизию и передать рации. Это она выполнит, а если при встрече с отцом и всплакнет, то это делу не повредит. Притом, надо сказать, Железнова умеет держать себя в руках.