Испытание правдой

— Во-первых, пообещай мне, что больше не покинешь отель. И если позвонит какой-нибудь журналист, немедленно вешай трубку. Я свяжусь с тобой позже.

Сразу после разговора с Марджи я позвонила Дэну.

— Это был грандиозный спектакль, — произнес он ледяным тоном.

— Извини. Я сорвалась. Я…

— Это не имеет значения. — По его голосу сразу стало понятно, что это имеет значение.

— Марджи сказала, что сегодня утром ты подъезжал к дому.

— Да, благодаря тебе он по-прежнему окружен журналистами.

— Где ты спал прошлой ночью?

— В офисе, — ответил он.

— Понятно.

— Я физически не мог зайти домой при такой осаде.

— Дэн, есть хотя бы какая-то возможность нам с тобой встретиться и попытаться…

— У меня очень напряженный день. И мне действительно нечего тебе сейчас сказать.

— Послушай, я знаю, как ты зол на меня. И ты имеешь на это право. Но…

— Увидимся вечером. Я заеду в отель около семи.

И он повесил трубку.

Я заеду в отель около семи… Это прозвучало так официально, чего, собственно, он и добивался.

Я опять сглупила, включив телевизор. В рейтинге новостей часа на «Фокс» я шла третьим номером.

«Самые свежие новости в деле Элизабет Бакэн. Как стало известно, ее мать Ханна взяла отпуск на работе в школе Натаниэля Готорна в Портленде, штат Мэн, после того как в недавно опубликованной книге вскрылись подробности ее соучастия в побеге террориста-«метеоролога» Тобиаса Джадсона в Канаду. Сама миссис Бакэн не раскаивается в совершенном преступлении».

А потом прокрутили тот самый клип, в котором я, как сумасшедшая, прорывалась к своей машине, кричала репортеру, что ни в коем случае не раскаюсь, после чего моя машина с ревом сорвалась с места, лишь чудом никого не раздавив. Непосвященному зрителю эта женщина с сомнительной репутацией вполне могла показаться сущим монстром с явными психическими отклонениями.

В заключение диктор напомнил, что Министерство юстиции рассматривает вопрос о возможности привлечения миссис Бакэн к уголовной ответственности, а бостонская полиция до сих пор не продвинулась в деле об исчезновении Элизабет Бакэн, хотя из последних новостей можно отметить, что в бостонском госпитале Бригэм подтвердили факт ухода доктора Маккуина в отпуск, который он взял, чтобы «проводить больше времени с семьей». А продюсерская компания «Чойс комьюникейшнз» объявила, что программа «Лицом к лицу» снята с эфира впредь до дальнейшего уведомления.

По крайней мере, Маккуин заставил госпиталь выступить с заявлением об отпуске.

Марджи перезвонила через пятнадцать минут:

— Я хочу, чтобы ты сегодня дала интервью журналистке «Бостон глоб». Я взяла на себя смелость подтвердить ей твое согласие, потому что она связалась с нашим офисом сразу после утреннего эфира и сказала, что, если интервью состоится сегодня, завтра ее статья уже будет в газете. Ее зовут Паула Хьюстон, я лично не знакома с ней, но мои ребята навели о ней справки. Выпускница колледжа Вассара, ярая феминистка, в этом деле ее серьезно интересует, как она сама называет, аспект «Расёмона»[64]

— тот факт, что твоя версия полностью противоречит версии Джадсона. Короче, она уже по дороге к тебе. Если не будет пробок, она приедет в отель около полудня.

— Марджи, я почти не спала, и вид у меня, как после автокатастрофы…

— После того, что произошло сегодня утром, мы в нокауте. Паула Хьюстон может выправить нашу ситуацию. Ты не откажешься от встречи с ней. Ты должна дать интервью, дорогая.

— Хорошо, хорошо… я все сделаю.

— Вот и умница. А я пока зайду со стороны Эн-пи-ар… хотя чего мне на самом деле хочется, так это найти более или менее симпатичного журналиста-консерватора, который мог бы устроить разнос этому Джадсону за то, что тот стал трясти грязное белье ради собственного пиара…

Марджи определенно была профессионалом своего дела, и теперь со мной обращались как с капризным клиентом, который требовал жесткого контроля. Больше всего мне хотелось сбежать куда-нибудь, спрятаться, дождаться, пока все утихнет и в центре внимания окажется чей-то еще скандал.

— Неужели моя скромная жизнь может быть кому-то интересна?

Это был единственный вопрос, который я задала за час общения с Паулой Хьюстон. Марджи оказалась права: Хьюстон была интеллектуалка, очень благожелательная, хотя и не из тех, про кого говорят «душа нараспашку». Миниатюрная, гибкая, нервная, она грызла ногти и заметки делала карандашом, на котором тоже виднелись отметины от зубов. У меня когда-то была похожая ученица — начитанная и вдумчивая девочка; она раньше всех поняла, что выжить в старшей школе ей удастся только за счет мозгов… и сегодня, уже во взрослой жизни, блестящий интеллект помогает ей преодолевать собственную застенчивость.