Испытательный срок

Промолчать значило навлечь на себя подозрения, спросить какую-нибудь глупость – ненароком выказать свою неосведомлённость. Викентьев явно уверен, что Мишка явился сюда примерно с теми же целями, что и он сам; безопасности, как всегда, интересно, сколько знает контроль. Не признаваться же, что ни черта!

– Я пойду, наверное, – буркнул Старов, отступая на пару шагов. Подниматься всё равно бесполезно: не нашли безопасники – не найдёт и он. – Хорошего вам дня.

– Не смею задерживать, – Евгений Валерьевич счастливо оскалился. – Привет Александру Михайловичу.

Мишка торопливо зашагал подальше от деловито раздающего указания Викентьева, стараясь не оглядываться. Безопасность, понятно, ни малейшей возможности насолить конкурентам не упустит, но для этого возможность должна быть! Что такое натворил Зарецкий? Уж вряд ли что-то антиобщественное, учитывая, сколько клятв навешало на офицеров контроля осторожное государство, не говоря уж о присяге… Но ведь клятву можно и обойти, если мозгов хватает. Пакостное чувство недоверия, давно, казалось бы, позабытое, подняло в душе голову. Кто тут прав?

Телефон в кармане призывно запиликал. Мишка почему-то был почти уверен, что это если не Зарецкий, то хотя бы начальник, однако ошибся – и несказанно этому обрадовался.

– Привет, Ань, – сказал он в трубку и сам удивился тому, как потеплел его голос.

– Привет, – весело отозвалась Аня и тут же озадачилась: – Мешаю, что ли?

– Нет, конечно, – Старов притормозил в укромном уголке, подальше от машин безопасности. – Что-то случилось?

– Что сразу «случилось», – Аня беззаботно рассмеялась. – Всё хорошо! Шефу отменили вечернюю встречу, я в шесть освобожусь.

– Круто, – искренне сказал Мишка, прикидывая шансы. – Я постараюсь… А, ну его к чертям! Пойдём… куда-нибудь. Придумаешь?

– Ну вот, опять вся ответственность на мне, – дурашливо пожаловалась Аня. Она наверняка улыбалась. – Придумаю, Миш, не переживай. Значит, в шесть?

– В шесть, – решительно подтвердил Старов.

В конце концов, если постоянно думать только о работе, недолго и рехнуться, а Аня – лучшее, что случалось с ним за прошедший год. Мишка оглянулся ещё разок на суетящихся у подъезда безопасников и прикрыл глаза, сосредоточиваясь. Хочет шеф или нет, а поговорить начистоту им придётся, и чем раньше – тем лучше.

XLVI. На грани провала

Медленно клонящееся к закату солнце едва пробивалось через густую листву, так что внизу царили вечные тенистые сумерки. Если не считать случайных сквозняков, всё было тихо и недвижно: живность и неживность обходила разлом десятой дорогой, как и положено. Сам Макс, похоже, начал привыкать к влиянию аномалии, потому что сегодня ему уже не хотелось удрать отсюда на пару сотен километров. Осталась надоедливая тревога, но с ней вполне можно было мириться. Этими соображениями Некрасов от скуки поделился с Яриком, в глубине души надеясь на похвалу.

– Это ложное впечатление, – бесстрастно отозвался коллега, выслушав Максовы умозаключения. – Ты не привык, просто активность снижается. Сегодня – минимум.

– О как, – Некрасов разочарованно поскрёб подбородок. Бриться, пользуясь щукинскими спартанскими удобствами, оказалось той ещё пыткой, и Макс рассудил, что короткая светлая щетина выглядит вполне пристойно даже для общения с прекрасными дамами, не говоря уж о неприхотливых коллегах, подслеповатых дедах и всяких лесных обитателях. – А от чего она снижается?

– Чёрт его знает, – Зарецкий пожал плечами, в очередной раз зорко оглядел округу и вновь прислонился спиной к могучему старому вязу. – Начинаешь копаться – там столько факторов, что ни в одну модель не запихнёшь. Только по данным наблюдений что-то посчитать можно.

– Скукотища, – резюмировал Макс и нагло зевнул во всю пасть. – Я закурю, не против?

– Не против. Только брысь тогда отсюда.

Некрасов прислушался к себе и решил, что потерпит ещё немножко. Ведь по закону подлости так и будет: стоит отойти на минуту – и обязательно случится что-нибудь невероятное, интригующее и чреватое обильными премиями. В пику всем мыслимым указаниям спасателей оба контролёра сегодня нарядились в камуфляж; в припрятанном между коряг рюкзаке располагался понемногу расхищаемый запас еды и несколько бутылок с водой. Макс тихо радовался, что Ярик не отрядил его дежурить самостоятельно куда-нибудь в противоположный относительно разлома медвежий угол; без возможности пользоваться магией он чувствовал себя почти беспомощным. Зарецкому тоже было неуютно, хоть вслух он ни за что бы в этом не признался. Понятное дело: сунься сюда какой-нибудь неосторожный нарушитель спокойствия, рассчитывать придётся исключительно на собственную физическую подготовку. Макс в своих силах уверен не был: заживо загрызенный совестью, он вчера отказался-таки от приятной прогулки по ягоды и ввязался в непримиримую борьбу с щукинскими сорняками, давно превратившимися в непролазные джунгли. Теперь все мышцы противно ныли и требовали пощады.

– Семь вечера уже, – Некрасов ещё раз страдальчески зевнул. – Ты уверен, что наши друзья не напортачили в расчётах?