Испытательный срок

– Всё на сегодня? – озадаченно спросил Некрасов, нагоняя коллегу. В чаще он старался держаться на шаг-другой позади. – Как-то нерезультативно вышло.

– Почему? Какой вклад внесли в сохранение лесов, – ворчливо отозвался Ярик и вздохнул. – На самом деле я ожидал большего. Один несчастный нелегал – не тот масштаб.

– Может, он шёл разведать обстановку, увидел нас и предупредил своих, чтобы не совались, – предположил Макс.

– В этом случае мы сработали более чем эффективно, – фыркнул Зарецкий. – В другие дни им придётся несколько труднее.

– Труднее, – повторил Некрасов, хмуря брови. – Значит, попытаться они всё равно могут?

– Зависит от того, располагают ли они определёнными средствами, – туманно пояснил Ярик. – Я так думаю, что сейчас скорее нет.

– А у нас эти средства есть?

Зарецкий неопределённо пожал плечами.

– Я бы предпочёл пресечь попытки использовать разлом, а не лезть туда самому.

Макс поёжился. Они вышли наконец из-под сени деревьев, и гулявший по лугам прохладный ветер немедленно пробрал младшего офицера до костей.

– Скажешь тоже – лезть… Тут близко подойти страшно! – Некрасов споткнулся о кротовую норку, выругался и принялся с удвоенным усердием смотреть под ноги. – Я как-то не хочу погибать при исполнении.

– Никто не хочет, – буркнул Зарецкий и надолго замолчал.

Щукин уже благополучно дрых, хоть и оставил в кухне свет для беспокойных постояльцев. Натерпевшийся Макс выхлестал залпом целую кружку пахнущей железом кипячёной воды, соорудил себе колоссальный бутерброд и, плюхнувшись на трёхногую табуретку, заявил:

– Всё, с меня на сегодня хватит. Увлекательные лекции, пожалуйста, завтра. На первое место в очереди в душ не претендую.

Он демонстративно взмахнул бутербродом. Зарецкий пожал плечами и отправился в комнату за полотенцем. А не отложить ли вовсе водные процедуры на утро? До душа бежать по холодку через весь двор, потом умолять высшие силы, чтобы вода в бочке за день достаточно нагрелась и ещё не успела остыть, и трястись, как бы она там не кончилась, оставив незадачливого постояльца в мыле – тоже, кстати сказать, пахнущем отнюдь не прованской лавандой… Некрасов тяжко вздохнул. На модернизацию местной сантехники он охотно пожертвовал бы свои кровные, но дед, как назло, жаловался только на проводку и заросший сад. С первым Ярик как-то умудрился справиться: розетки в доме ожили и перестали опасно искрить. Со вторым не сладил бы сам дьявол. Каждый раз, берясь за косу, Макс тоскливо предлагал выжечь участок к чёртовой бабушке, а не в меру плодородную почву засыпать солью; Ярик в ответ пугал его седьмой статьёй и ехидно предлагал вместо трудов наведаться к соседям на пирожки. Щукин за всем этим наблюдал с исследовательским интересом, но вмешиваться не спешил.

– Какой у нас план на за-а-автра? – Макс широко зевнул и нехотя встал, завидев в дверях вернувшегося коллегу.

Ярик на миг замер, потом решительно тряхнул мокрой гривой.

– Утром подумаю. Брысь мыться.

Некрасов запихнул в рот остатки бутерброда и побрёл на водные процедуры. Когда он, порядком продрогший и относительно чистый, рысцой примчался обратно в дом, там уже царила сонная тишина. Вопреки обыкновению, Зарецкий не сидел за ноутбуком или книгой; оставив включённым верхний свет, он бессовестно спал.

– И тебе спокойной ночи, – ворчливо пробормотал Макс, щёлкая выключателем. – Смотри, расскажу шефу, что ты тоже умеешь уставать.

Ярик остался безразличен к этому заявлению. Некрасов забрался под упоительно тёплое одеяло и, подумав, отключил будильник. Указаний рано вставать ему не поступало, а значит, можно и поспать в своё удовольствие. В конце концов, он сегодня пострадал, хоть голова и оказалась неожиданно крепкой.

XLVII. Малохожие тропы

– Ну вот, молодчина, – Олька победно улыбнулась, оглядев сестру, экипированную по всем правилам безопасности. – А то сколько можно-то? Взрослая уже девка, а всё боишься!

Последнюю фразу она, как пить дать, подхватила у бабушки, вплоть до интонаций. Ира украдкой ощупала в кармане пузырёк со снадобьем. Ба дала добро на поход по ягоды только при условии, что старшая внучка на всякий случай прихватит с собой укрепляющее; Олька об этом, само собой, не знала. Держа на обоих локтях по паре огромных плетёных корзин, сестрица не без труда протиснулась через входную дверь и бодро зашагала к калитке. Бабушка помахала внучкам из огорода.

– К восьми домой, девоньки! – напомнила она.

– Да, баб, само собой! – звонко откликнулась Оля. С таким голоском в лесу не потеряешься – отовсюду слышно будет.

– Мы зря вечером идём, – заметила Ира, проводив взглядом промчавшуюся мимо пыльную стайку детворы. – Уже всё собрали, наверное.

– Да ты что! Тут хоть всю жизнь собирай – не кончится, – гордо сообщила сестра и лукаво усмехнулась: – Не переживай, на пироги хватит. Хорошо постараешься – ещё до конца года Некрасовой станешь.

– Олька! Ты достала!

– А что? Как есть, так и говорю!