Испытательный срок

– Тебе бояться нечего. Уходи в несознанку и вали всё на меня – вывернешься запросто.

– И сколько туда идти? – Ира поспешила сменить тему. Ей не хотелось думать о том, что начнётся по другую сторону границы, если они вдруг выберутся туда живыми.

– Дней пять, наверное, – прикинул Зарецкий. – То есть день на той стороне. Если ничего не случится.

– Случится, – напомнила Ира. – Побочные эффекты…

– Тогда берём стопроцентный риск не успеть, – мрачно усмехнулся Ярослав. – Как бы то ни было, кроме Ясногорска и Владимира, я знаю только про неподтверждённую аномалию в Сибири, и то непонятно где. Туда идти нет смысла, сидеть и ждать здесь опасно.

– Почему?

– Потому что тебя легко можно найти по личной вещи. Одежду ведь тебе не вернули?

– Нет, – Ира затравленно огляделась по сторонам, словно из лугового разнотравья вот-вот мог появиться гневный Георгий Иванович с её рубашкой в руках. А он и мог, чего ему стоит?

– Значит, надо увеличивать дистанцию, пока возможно. Мы слишком далеко от разлома, чтобы поисковая магия начала выдавать ерунду.

– Как нас до сих пор не нашли? – в ужасе прошептала Ира. Она и думать забыла про сгинувшие тряпки! – Уже ведь сколько времени прошло…

– Смею предположить, что твой знакомец – весьма занятой человек, – ворчливо ответил Зарецкий, – и беспокоится не только о твоей значительной персоне. Когда он обещал тебя навестить? Днём, вечером?

– Не знаю. Сегодня.

– Тогда не будем терять времени, – постановил Ярослав. – Почувствуешь, что выбиваешься из сил – скажи.

Ира кивнула и пообещала себе, что подыхать будет, но не скажет. Лучше своими силами. Своими, а не полученными за счёт чужой гибели.

L. Бремя ответственности

Макс по праву считал себя закоренелой совой и нечасто страдал спонтанными ранними пробуждениями, но, похоже, свежий деревенский воздух и интенсивная трудотерапия сделали-таки своё чёрное дело. Некрасов проснулся как-то вдруг и окончательно, будто из воды вынырнул. Телефон показывал без пятнадцати восемь утра. Вот так всегда: когда надо ни свет ни заря куда-нибудь тащиться, голову от подушки не оторвёшь, а тут никаких распоряжений не поступало, спи себе да радуйся, так ведь нет! Макс потянулся всласть и решительно отбросил одеяло. Ладно уж, если сон не идёт, можно заняться чем-нибудь душеспасительным. Например, отомстить коллеге за ранние подъёмы.

Планы мести, впрочем, пошли прахом: койка Зарецкого стояла пустой. Судя по оставленному на комоде телефону, старший ошивался где-то поблизости; Макс, поразмыслив, решил его не искать, чтобы не найти заодно каких-нибудь поручений на свою голову. Наскоро одевшись и перехватив бутерброд в пустующей кухне, Некрасов высунул нос во двор. На завалинке, разумеется, обнаружился хронически страдающий бессонницей Щукин; подслеповато щурясь, он что-то строгал коротким острым ножичком.

– Доброе утро! – гаркнул Макс, сбегая вниз по скрипучим ступенькам. Объявленная сорнякам тотальная война принесла ощутимые результаты: теперь никакие репьи при прогулке через двор за штаны не цеплялись. – Вы начальство моё не видели?

– Ась? – глуховатый Щукин обеспокоенно встрепенулся и с полминуты соображал, чего Максу от него надо. – Не, не видал сегодня.

– Вот и ладушки, – пробормотал Некрасов себе под нос и снова повысил голос: – Вам чего-нибудь надо? Воды там натаскать, котов покормить…

– А! Да они сами жрут, – отмахнулся Семён Васильевич. Бродячие коты у него гостевали в изобилии, хотя он то и дело ворчал, что терпеть не может хвостатых прихлебателей. Миски с объедками вдоль забора дед, тем не менее, исправно оставлял. – Спасибо, парень, ничего не надо.

С чувством выполненного долга Макс откланялся и выскочил на улицу. Родившаяся шальная мысль стремительно крепла, потихоньку становясь решением. Оля как-то обмолвилась, что они с Ирой тоже рано встают; почему бы не попытать счастья? Авось и покормят чем-нибудь оголодавшего младшего офицера… Некрасов на правах новоявленного друга семьи сам отпер калитку, подошёл поближе к дому и прислушался. Сквозь приоткрытую форточку доносились негромкие голоса; значит, не спят, можно и набиться ненавязчиво в гости. Макс взбежал по крыльцу и нажал на кнопку звонка.

Что-то было не так. Открывшая ему Оля впервые за всё время их знакомства не улыбалась; глаза у неё покраснели, пухлые губы казались бледными и едва заметно дрожали.

– Что случилось? – вместо приветствия выпалил Некрасов, поспешно меняя улыбку на серьёзную мину.

– Максим, – выдохнула Оля, кажется, с облегчением и посторонилась в дверях: – Заходи.

Озадаченный Некрасов разулся в тёмном коридоре и проследовал за провожатой в комнату. Сидевшая у стола Антонина Михайловна встревоженно обернулась; перед ней на цветастой скатерти стояла эмалированная миска с водой, а чуть поодаль лежал ноздреватый ломоть белого хлеба и ржавый до середины лезвия кухонный ножик.

– Здрасьте, – сказал Макс, рассудив, что «доброе утро» можно засунуть куда подальше. – Что стряслось? Помощь нужна?

– Здравствуйте, Максим, – Антонина Михайловна попыталась изобразить улыбку. – Если можете, то помогите, пожалуйста.