Испытательный срок

Рудько по-хозяйски расселся у стола, вытащил из сумки планшет с чистыми листами и застрекотал, как пулемёт, протокольными фразами. Примостившаяся на диване Антонина Михайловна то и дело беспокойно разглаживала на коленях передник, Оля, нахмурив брови, внимательно слушала. Один из подручных капитана записывал беседу на диктофон.

– Могу я увидеть Ирину Викторовну Шаповалову? – поинтересовался Рудько.

Макс едва сдержал вздох облегчения и тут же снова напрягся. Отсутствие новостей, конечно, может быть и хорошей новостью, но тогда какого лешего этим типам нужно от Иры?

– Нет, – промолвила побледневшая Антонина Михайловна. – Иринушка… Ирина вчера пропала.

Такой поворот явно стал для капитана сюрпризом, хоть он и пытался изо всех сил это скрыть. Рудько неуютно заёрзал на месте и оглянулся на застывших за его спиной коллег; на этот случай вопросов он, похоже, не припас.

– Поясните, пожалуйста, – буркнул он наконец.

Пояснять взялась Оля – от всего сердца, многословно и бестолково. Черника мешалась в её рассказе с детскими Ириными страхами, путаные объяснения маршрута – с описанием локального землетрясения, устроенного вчера беглецом-нелегалом. Макс изо всех сил сохранял бесстрастную мину. Он ничего не знает, а что знает – то засекречено. Хорошо будет или плохо, если безопасники Иру таки найдут?

– Орлов, отпиши в Управу, чтобы выделили поисковика, – мрачно велел Рудько. Ага, значит, с собой никого сильного они не приволокли… – Когда Ирина Викторовна сюда прибыла?

– В субботу, – выпалила Оля, горящая желанием сотрудничать с госорганами. Кто б ей объяснил, что они бывают разные!

– Странностей в её поведении вы не замечали?

Ведьмы переглянулись: внучка – недоумённо, бабушка – обеспокоенно.

– Вроде нет, – с сомнением буркнула Оля.

– Нет, не замечали, – твёрдо сказала Антонина Михайловна.

– О том, что произошло двадцать первого июня, она вам не рассказывала?

– Нет, – Оля озадаченно покачала головой.

– Нет, – уверенно произнесла Антонина Михайловна.

Максу стало не по себе. Он и сам не знал толком, что там такое случилось в подвалах Управы. Удравшая из вивария нежить – само по себе событие из ряда вон выходящее, а чтобы безопасники – не надзор! – за сотни километров гнались за свидетельницей происшествия, должна была случиться, как минимум, спланированная диверсия. А ведь говорили ребята, что «Цепь» свои лапы в Управу давно запустила…

– Возможно, Ирина давала некоторые характеристики своим… коллегам? – Рудько красноречиво покосился на Макса; Некрасов, чтобы его не разочаровывать, состроил морду кирпичом.

– Характеристики?.. – растерянно переспросила Оля. Она, похоже, вовсе потеряла нить разговора.

– Ничего плохого не говорила, – перебила сообразительная Антонина Михайловна. Ох и старушка! Не только пирожки печь горазда! – Вот и Максим – прекрасный человек…

«Прекрасный человек» довольно приосанился и позволил себе бросить на капитана победный взгляд. Хватит уже рыть под магконтроль, пока по всей Москве паразиты бегают безнаказанными! Рудько сделал в записях крючковатую пометку и обратил взор к Максу.

– Младший офицер Некрасов, – церемонно произнёс он, и Макс прямо-таки почувствовал, как давит на плечи груз должностной ответственности. – Что вам известно о местонахождении Ярослава Владимировича Зарецкого?

Некрасов не изменился в лице только потому, что не сразу сообразил, о чём его спрашивают. Это что ещё за импровизации по ходу пьесы?

– Я не могу раскрывать информацию, касающуюся деятельности подразделения… – завёл было Макс, однако Рудько не пожелал слушать заезженную пластинку.

– Это не касается деятельности вашего подразделения, – зло отрезал капитан и сунул Максу под нос официального вида бланк. – Ознакомьтесь, Некрасов, и отвечайте правдиво. Это приказ!

Макс поперхнулся тирадой и вчитался в машинописные строки. Угроза сообществу, умышленное сокрытие, преступная халатность, нарушение государственной присяги… Санкция на заключение под стражу, подписанная лично Тереховым, и пункт об особых полномочиях для проводящих задержание. Бред какой-то… Что случилось с шефом, если он позволил безопасникам протащить такую вопиюще абсурдную бумагу? Что с мозгами у самих безопасников?

– О местонахождении Зарецкого ничего не знаю, – честно ответил Макс, возвращая капитану зло поблёскивающий печатью бланк. Как удачно, что они со старшим с утра так и не пересеклись… – О его… антиобщественной деятельности ничего не слышал. Вы извините, конечно, но здесь полнейшая ерунда написана. Особенно вот про нарушение присяги…

– Я не спрашивал вашего мнения, – осадил его Рудько. Капитан убрал бумаги в сумку, встал и повернулся к подручным: – Значит, вариантов нет – пишем запрос Верховскому. И Викентьева в копию поставьте на всякий случай.