Читаем Исследование Апокалипсиса полностью

Вера в то, что все совершенное человеком при жизни будет рассматриваться и оцениваться божественными силами после смерти человека, возникла в самой ранней стадии развития египетской цивилизации и оставалась в основном неизменной у многих поколений египтян, — писал У. Бадж. В их сердцах вера в посмертный суд коренилась столь же глубоко, как и вера в бессмертие. Они, по-видимому, не представляли себе какого-то всеобщего суда, во время которого все жившие должны получить воздаяние за совершенное при жизни. Вопрос о деяниях и посмертной судьбе каждой души рассматривался отдельно, после чего она либо получала разрешение войти в царство Осириса, где пребывают блаженные, либо уничтожалась, но есть и иные данные, позволяющие думать, что существовали такие места, где души злых людей подвергались наказанию, испытывая вечные муки.

Идея суда над мертвыми, считал У. Бадж, настолько стара, что бессмысленно даже пытаться установить, когда она появилась впервые. В самых ранних известных нам религиозных текстах есть указание на то, что египтяне ожидали после смерти некоего суда; впрочем, эти указания недостаточно определенны для того, чтобы рассматривать их серьезно. Но уже во времена правления фараона Менкау-Ра, около 3100 г. до н. э., был найден религиозный текст, позже положенный в основу Главы XXX в «Книге Мертвых» и начертанный на железной плите рукой бога Тота. Этот текст должен был помочь умершему во время суда. У. Бадж полагает, что названный текст был копией произведений гораздо более древних, считая доказанным, что около 3600 г. до н. э. в религиозных писаниях появилась идея суда над мертвыми[62].

М. И. Рижский анализирует дошедший до нас древнеегипетский литературный документ, главным образом эпохи так называемого Среднего царства (с конца 3 тыс. до н. э. до середины 2 тыс. до н. э.). Это, по его мнению, интереснейший текст, в котором человек, который его сочинил, вкладывает ответы на очень важные вопросы в уста самого бога, творца и управителя мира:

Сотворил я четыре добрых дела внутри ворот небосклона:Сотворил я четыре ветра, чтобы мог дышать каждый во время его, — это одно из них (этих дел).
Сотворил я воду половодья великую, чтобы пользовался ею малый и великий, — это (другое) дело из их (числа).Сотворил я человека всякого подобным другому и приказал, чтобы они не делали зла — это уже их сердца нарушили повеление мое — это (третье) дело из их (числа).
Сотворил я склонности их сердец, не забывали о Западе (т. е. о неизбежной кончине), чтобы творили они жертвы богам номов — это (четвертое) дело из их (числа)[63].

Как обоснованно полагает М. И. Рижский, этот древнеегипетский текст был, конечно, настоящей теодицеей. Устами бога автор текста настаивает на том, что бог никак неповинен в господстве зла в мире людей. Бог творил людям только добро, он создал ветер, воду для того, чтобы в равной мере ими пользовались малые и великие. Бог сотворил людей «подобными» и запретил им творить зло, а если люди чинят друг другу злые дела, то это потому, что они нарушили божественную заповедь, и если они страдают, то по своей вине. Пусть же они не забывают о неотвратимой смерти и пусть приносят жертвы своим богам, чтобы искупить свои провинности и заслужить посмертное воздаяние.

Итак, мы можем сделать следующие выводы:

• идея воскресения людей и суда над ними чрезвычайно древняя. Возможно, иудаизм и христианство взяли эту идею из египетской мифологии, но не исключено также, что они пришли к ней своими путями;

• в египетской религии отсутствует идея коренного преобразования мира путем его уничтожения и последующего возрождения, что в планетарном масштабе повторяет жизнь, смерть и посмертную судьбу отдельного человека. В египетской религии нет и идеи мессии, которая, как представляется, должна взаимодействовать с концепцией мировой катастрофы, Конца света, всеобщего суда;

• наличие теодицеи в египетской религии говорит о том, что в глубокой древности обвинения против богов были самыми серьезными, что является питательной средой формирования фигуры мессии и идеи спасения человечества.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан
Основы философии (о теле, о человеке, о гражданине). Человеческая природа. О свободе и необходимости. Левиафан

В книгу вошли одни из самых известных произведений английского философа Томаса Гоббса (1588-1679) – «Основы философии», «Человеческая природа», «О свободе и необходимости» и «Левиафан». Имя Томаса Гоббса занимает почетное место не только в ряду великих философских имен его эпохи – эпохи Бэкона, Декарта, Гассенди, Паскаля, Спинозы, Локка, Лейбница, но и в мировом историко-философском процессе.Философ-материалист Т. Гоббс – уникальное научное явление. Только то, что он сформулировал понятие верховенства права, делает его ученым мирового масштаба. Он стал основоположником политической философии, автором теорий общественного договора и государственного суверенитета – идей, которые в наши дни чрезвычайно актуальны и нуждаются в новом прочтении.

Томас Гоббс

Философия
Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия
Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

В предлагаемой книге выделены две области исследования музыкальной культуры, в основном искусства оперы, которые неизбежно взаимодействуют: осмысление классического наследия с точки зрения содержащихся в нем вечных проблем человеческого бытия, делающих великие произведения прошлого интересными и важными для любой эпохи и для любой социокультурной ситуации, с одной стороны, и специфики существования этих произведений как части живой ткани культуры нашего времени, которое хочет видеть в них смыслы, релевантные для наших современников, передающиеся в тех формах, что стали определяющими для культурных практик начала XX! века.Автор книги – Екатерина Николаевна Шапинская – доктор философских наук, профессор, автор более 150 научных публикаций, в том числе ряда монографий и учебных пособий. Исследует проблемы современной культуры и искусства, судьбы классического наследия в современной культуре, художественные практики массовой культуры и постмодернизма.

Екатерина Николаевна Шапинская

Философия